Яков Тайц - Родник

Он показал указкой на открытую дверь. В проходе от косяка к косяку был протянут толстый шнур из малинового плюша.

Ребята, теснясь перед дверью, стали заглядывать в комнату. Они увидели простой стол, лавки вдоль стола, серые стены…

И все сразу словно перенеслись на тридцать три года назад, в тысяча девятьсот семнадцатый год, когда рабочая Москва снова поднялась против царя и фабрикантов. Здесь, за этим простым желтоватым столом, сидели большевики Красной Пресни — здесь они советовались, куда посылать отряды, как воевать с юнкерами…

Ребята долго смотрели на серые стены. Потом старенький директор музея — дедушка, как называл его Владик — повёл их по комнатам.

Привычными движениями водя указкой вдоль стен и щитов, он рассказывал, как родилась партия большевиков, как она учила бороться, как она помогла народу победить в октябре семнадцатого года.

— Вот первый номер нашей большевистской газеты «Искра», — показал дедушка на пожелтевшую газету под стеклом. — Вот листовки, которые мы выпускали в пятом году. Вот картина — наши пресненские ткачихи выходят навстречу царским войскам с красным полотнищем, а на нём написано: «Солдаты, не стреляйте в нас!» Вот студент Николай Шмидт, которого полиция замучила в тюрьме. А вот это, ребятки, я сам, подростком. Только я тогда не мог учиться, как вы сейчас…

— Где, где вы? — зашумели ребята.

Все сбились в кучу перед старинной фотографией.

— Неужели это вы?.. Вот здорово!..

Пионеры смотрели то на дедушку, то на большеглазого оборванного паренька в папахе.

Но дедушка уже перешёл к застеклённому шкафу. Пятый «Б» гурьбой двинулся за ним.

— А вот здесь, на этой витрине, ребятки, вы видите оружие, которое было у дружинников в 1905 году. Видите, это наганы. Это самодельные бомбы… А вот кинжал. Мы такие из напильников делали. Кстати, нашёл его ваш ученик Ваньков.

— Где, где? — опять зашумели мальчики, протискиваясь поближе к витрине.

Каждому хотелось получше разглядеть находку Ванькова.

Все прижимали носы к стеклу, за которым лежал ржавый кинжал и белела бумажная полоска: «Нашёл пионер В. Ваньков».

— Это мы… это мы вместе, — сказал Петя Ерошин.

— А где же сам Ваньков? — спросил директор. — Что-то я его не вижу.

Ваньков, который стоял сзади всех, решил не отзываться, но Толя Яхонтов поднял руку и сказал:

— Здесь он, здесь!

— Где же? Ваньков! — позвал дедушка.

Все стали оглядываться, все расступились, и Владик вдруг очутился на самом виду. Дедушка опустил указку:

— Может, это и неудобно при всех, однако я спрошу: как там дела у тебя, в табельке-то?

Владик сильно покраснел и сказал:

— Сейчас ничего… хорошо. Что было, того нет!

— Так-то лучше. — Дедушка постучал указкой об пол. — Ты на меня не серчай, что я, мол, вмешиваюсь не в своё дело. Ведь это, я считаю, наше общее дело. Ради того-то мы здесь и дрались. — Дедушка посмотрел на мальчиков из-под седых бровей. — Верно, ребятки? Понятно это вам?

— Понятно! — отозвался за всех Толя Яхонтов.

— Хорошо. Тогда давайте все одеваться.

Ребята удивились. Однако все вышли в сени и стали в тесноте одеваться.

Оделся и дедушка и скоро вышел к мальчикам в длинном сером пальто с барашковым воротником. Он взял толстую палку, вышел во двор и позвал:

— Ну-ка, пятый «Б», за мной!

Дедушка зашагал не по-стариковски быстро. Ребята с трудом поспевали за ним. Они вереницей растянулись вдоль улицы. Сзади всех шла Кира Петровна. Она следила за порядком в шеренгах.

Да, это был действительно необычный сбор! Дедушка повёл ребят по Дружинниковской улице к Детскому парку. Там он миновал открытые ворота и зашагал по заснеженным аллеям. Пионеры, вожатые и Кира Петровна послушно шли за ним.

Он провёл их мимо памятника Пятому году, мимо бронзового Павлика Морозова, мимо посаженных весной тоненьких липок и топольков, занесённых сейчас снегом, и забрался вглубь парка. Там он толкнул скрипучую калитку и вышел на покрытый снегом обширный пустырь. А за ним и весь отряд очутился на пустыре.

Владику это место было знакомо. Кругом росли старые вязы, с криком носились чёрные, точно уголь, вороны. Когда они садились на ветки, сверху неслышно падали хлопья снега.

Сбоку извивалась узкая скользкая тропинка. Дедушка оглянулся, махнул рукой и стал, опираясь на палку, спускаться по тропинке. Ребята длинной цепочкой, весело перекликаясь, начали спускаться вслед за ним.

Вдруг дедушка поднял палку:

— Ну-ка, потише, ребятки!