Теодор Вайсенборн - На пороге надежды

- Да какие такие особые сложности с нашими ребятами? - недоумевала она. - Это все кривотолки. За пятнадцать лет у меня с ними практически не было осложнений. Однажды какой-то сорванец попытался украсть из аптечки мензурку со спиртом, но я его поймала с поличным, и потом он был тише воды, ниже травы. А в остальном? Ко мне они приходят со своими болячками. И тогда они вовсе не дикие, грубые, отчаянные сорвиголовы, а вполне кроткие, даже похныкивающие дети. Они морщатся и преувеличенно стискивают зубы, когда приходится снимать с ранки пластырь, и в точности знают, какие из таблеток против бронхита самые вкусные. Они буквально светятся от счастья, если я их укладываю на пару дней в изолятор в тот момент, когда в школе или в группе их ждет что-нибудь неприятное.

Колено Йогена она осмотрела со сдержанным интересом, продезинфицировала рану и ласково улыбнулась Йогену, когда тот поморщился от сильного жжения в колене. Потом она задумалась, что в данном случае лучше - пластырь или повязка, предпочла все-таки сделать повязку, которая затрудняла ходьбу и служила свидетельством того, что ее владелец во время крупной потасовки никоим образом не остался в стороне.

Заполняя медицинскую карту, она внимательно посмотрела на Йогена и сказала:

Такое впечатление, что у тебя богатырское здоровье. Ты один из немногих, кто еще ни разу не был здесь.

- У меня никогда ничего не болит, - не без гордости ответив Йоген.

- Даже немного жаль, - улыбнулась сестра. - Я всегда рада приятным пациентам. - Она провела растопыренными пальцами по его черным локонам, которые уже так сильно отросли, что Йоген каждое утро обильно смачивал их водой и прилизывал, чтобы не привлекать лишний раз внимание Шмеля. Лучше уж оттянуть приказ идти стричься до последнего.

Йоген вернулся от медсестры в тот момент, когда Шмель разыскивал его. Он ни словом не обмолвился о случившемся во дворе, только сказал с каменным лицом:

- Почиститься, причесаться, вымыть руки. И немедленно к господину Катцу.

К господину Катцу? Йогену стало не по себе: его опять вызывали к директору! Такого происшествия, как драка во дворе, было явно недостаточно для вызова в административный корпус. Эти вещи улаживали сами воспитатели, щедро раздавая какие-нибудь не слишком суровые наказания. И лишь тогда, когда кто-то считался совершенно безнадежным, когда малейшие его поползновения следовало решительно пресекать в зародыше, - лишь тогда подключался господин Катц. Неужели его дела настолько плохи? Даже если не кривить душой перед самим собой, Йоген не считал, что его поведение такое уж безнадежное.

Практикант по-прежнему занимался статистикой, он поднял голову, широко улыбнулся и сказал:

- Загребай! Шеф ждет!

Когда Йоген вошел в кабинет, господин Катц встал ему навстречу и сказал:

- Вот он, ваш мальчик, госпожа Йегер. Что ты сделал с коленом?

- Да так, царапина, - небрежно обронил Йоген и только после этого сообразил, что тут сидит его мама.

Она глядела на него с таким выражением, будто не знала толком, уместно, - позволительно ли ей сейчас улыбаться или нет.

- Мамочка! - В первый момент он вспыхнул от радости, но потом быстро переменился в лице и не бросился к маме, как хотел. С места не тронулся.

- Йоген ведет себя вполне прилично, - сказал господин Катц. Йоген просто ушам своим не поверил. - Поначалу всегда бывают неизбежные сложности, нам это известно, но в целом у меня совсем неплохое впечатление от вашего мальчика. Я думаю, мы его выправим, если позволительно так сказать. Еще пара месяцев, ну, полгода, а там, судя по обстоятельствам, можно и подумать, не пора ли нам ставить вопрос о его возвращении домой.

Полгода! Йогену стало не по себе. А Кот представлял все так, будто это ерундовый срок!

- Ну, а теперь я лучше оставлю вас наедине с сыном, госпожа Йегер. Нельзя ли попросить вас перейти в соседнюю комнату для посетителей? Разумеется, Йоген может показать вам наш дом, если захотите. А я похлопочу, чтобы вы имели возможность побеседовать с господином Шаумелем, его воспитателем. Господин Шаумель один из самых опытных наших работников, он расскажет вам о Йогене гораздо больше меня, ведь он все время с ребятами.

Господин Катц встал, открыл дверь в соседнюю комнату, кивком подсказал Йогену, что надо проводить маму, и закрыл за ними дверь.

Они стояли друг против друга, не зная, как себя вести, с чего начать разговор. Наконец мать села, поставила хозяйственную сумку на стол и принялась ее распаковывать.