Джон Гарт - Толкин и Великая война. На пороге Средиземья

ЧКБО

John GARTH

TOLKIEN AND THE GREAT WAR

The Threshold of Middle-earth

Originally published in the English language by HarperCollins Publishers Ltd

Печатается с разрешения издательства HarperCollins Publishers и литературного агентства Andrew Nurnberg

Редакторы и консультанты перевода: М. Артамонова, К. Пирожков, И. Хазанов

© John Garth, 2003, 2011, 2022

© С. Лихачева, перевод на русский язык, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Толкин на Сомме, 1916

6 июня Толкин прибывает во Францию

28 июня Толкин прибывает в 11-й батальон Ланкаширских фузилёров

1 июля Начало битвы на Сомме

3 июля Толкин оказывается на передовой

6–8 июля В Бузенкуре с Дж. Б. Смитом

14–16 июля Толкин участвует в штурме Овиллера

17 июля Толкин узнает о гибели Роба Гилсона

21 июля Толкин становится батальонным офицером связи 24–30 июля Траншеи под Ошонвиллером

7–10 августа Траншеи к востоку от Коленкама 16–23 августа Инструктаж офицеров связи, Ашё

22 августа Толкин в последний раз видится со Смитом

24–26 августа Траншеи, Тьепвальский лес

28 августа – 1 сентября Траншеи к востоку от Лейпцигского выступа

1–5 сентября Траншеи на запасных позициях под Овиллером

12–24 сентября Учения, Франквиль

27–29 сентября Бой в Тьепвальском лесу

6–12 октября Батальонный КП, ферма Муке

13–16 октября КП, Цоллернский редут

17–20 октября Овиллерский пост и Гессенская траншея

21–22 октября Захват траншеи «Регина»

27 октября В Бовале Толкин подает рапорт о болезни

28 октября Толкин покидает свой батальон

29 октября – 7 ноября В госпитале, Ле-Туке

8 ноября Толкин возвращается в Англию на корабле «Астуриас»

Тылы Соммы

ЧКБО на Сомме

Это биографическое исследование родилось из одного-единственного наблюдения: как странно, что Дж. Р. Р. Толкин приступил к созданию своей грандиозной мифологии в самый разгар Первой мировой войны, этого «кризиса разочарования», сформировавшего современную эпоху.

В книге рассказывается о жизни Толкина и о его творческих поисках в 1914–1918 годы: о самых ранних экскурсах в только что придуманный «эльфийский» язык на последнем году обучения в Оксфорде, о новых горизонтах, открывшихся в ходе изнурительной армейской подготовки, об ужасах службы батальонным офицером связи на Сомме, и вплоть до того периода, когда Толкин, будучи хронически болен, в течение двух лет охранял морские рубежи Британии и записывал первые сказания своего легендариума.

Выходя далеко за пределы чисто военных аспектов, я попытался очертить всю глубину и обширность интересов и источников вдохновения Толкина. Рост его мифологии рассматривается начиная с самых первых лингвистических и поэтических «зерен» и до раннего расцвета в «Книге утраченных сказаний», предшествующей «Сильмариллиону»: она изначально задумывалась как подборка давно позабытых сказаний о древнем мире, представленном сквозь призму восприятия эльфов. В придачу к критическому разбору этого первого «захода» в мир, который Толкин впоследствии стал называть Средиземьем, я комментирую многие его ранние стихотворения, одно из которых («Одинокий остров») здесь публикуется впервые с тех пор, как увидело свет в 1920-х годах в составе малоформатной книжицы, давным-давно распроданной. Надеюсь, мне удалось подойти к ранней поэзии и прозе Толкина со всей серьезностью, как они того заслуживают: не как к юношеским пробам пера, но как к ви́дению уникального писателя в молодые годы – к ви́дению, уже широкоохватному по масштабности и значимому по тематике, однако ж, что характерно, живому, изобилующему подробностями, наполненному глубоким смыслом.

Одна из моих целей состояла в том, чтобы рассмотреть творческие поиски Толкина в контексте международного конфликта и сопутствующих пертурбаций в культурной жизни. Мне немало помогло, во-первых, снятие грифа секретности с военных досье офицеров Британской армии времен Великой войны; во-вторых, любезное разрешение Tolkien Estate изучить документы военных лет, сохраненные самим Толкином, и уникальные, берущие за душу письма ЧКБО – группы недавних школьных друзей, которые мечтали о славе, но были обречены трагедией эпохи на тяжкие лишения и горе; в-третьих, доброта семьи близкого друга Толкина, Роба Гилсона, предоставившей мне неограниченный доступ ко всем его бумагам.