Вильям Козлов - Гость из леса. Повесть

- Ищи, Гектор! - возбуждённо говорил Роман, следуя за ним. - Ищи Майю! Слышишь, ищи Майю!

Наверное, фокстерьер понял - рассказывала же Майя, что это очень умные собаки, - потому что движения его стали осмысленнее: уткнув нос в землю, Гектор потрусил по краю вырубки. Через несколько минут радостным лаем возвестил о находке: притащил в зубах красную шерстяную кофточку, в которой Майя приехала сюда. Но почему она оказалась здесь? И тут Роман вспомнил, что девочка таскала сучья в костёр без кофточки. Было солнечно, веяло жаром от костров, и она сняла её.

Гектор носился по вырубке, волоча по земле кофточку, а Роман гонялся за ним. Наконец ему удалось отобрать находку у разыгравшегося пса. Он несколько раз сунул её Гектору в нос, повторяя: «Ищи, Гектор, ищи! Майю! Ищи Майю!»

Пёс старался вырвать кофточку из рук, по-видимому думая, что с ним играют. Тогда Роман стал громко кричать: «Майя-я, ау-у!» Гектор остановился и, задрав бородатую мордочку, уставился на него. Роман кричал, пока не охрип. В ответ ни звука. В отчаянии он последний раз сунул псу в нос кофточку и сказал:

- Кому говорю: ищи! Чертёнок! Ищи Майю!

На этот раз пёсик понял: деловито опустив нос к земле, потрусил вдоль вырубки. Несколько раз обошли они её кругом, прежде чем Гектор нашёл след. Оглянувшись на Романа, он уверенно направился в глубь бора. Роман старался не отставать. Стало совсем темно, и маленькая ищейка то и дело исчезала из глаз. Тогда Роман негромко окликал пса, и тот останавливался, нетерпеливо поджидая его. Нос он не отрывал от земли. Ещё хорошо, что Гектор светлой масти, а то совсем потерялся бы в чащобе.

Один раз из-под куста выскочил какой-то маленький зверёк и ударился бежать. Гектор с лаем припустил за ним. Наверное, минут пять Роман громко звал его, проклиная себя, что не догадался привязать к ошейнику брючный ремень. Гектор вернулся с высунутым языком и долго не мог отдышаться. Роман привязал его к тонкому короткому ремешку, но пёс не мог понять, что от него нужно. Он дёргал шеей, стараясь выскользнуть из ошейника, обиженно лаял, а по следу идти отказывался. Тогда Роман снова дал ему понюхать кофточку, приговаривая: «Ищи Майю!» Гектор (он, очевидно, преследуя зверька, забыл про свою любимую хозяйку) снова взял след, но идти по нему отказывался. Роман не понимал, в чём дело. И лишь когда псу удалось освободиться от ошейника вместе с самодельным поводком, он потрусил дальше.

Бор становился гуще, сумрачное небо над головой затеняли шумящие вершины сосен и елей. Роман натыкался на маленькие ёлки, они больно хлестали колючими ветвями по ногам, лицу, но мальчишка не обращал на это внимания, стараясь не потерять из виду светлый, торчащий кверху обрубок хвоста.

Совсем близко грохнул выстрел и раздался звериный рёв. Роман остановился. Потом, не обращая внимания на собаку, бросился на шум.

Гектор заволновался, шерсть поднялась дыбом, с рычанием он устремился за Романом.

Выскочив на полянку, мальчишка увидел Тришку и Егора Пестрецова. Увидел и Майю, сидевшую под сосной. Лицо у девочки бледное, глаза широко раскрыты.

Роман метнулся к медведю и вцепился ему в шерсть. Он дёргал его, тормошил, потом в отчаянии замолотил по широкой спине кулаками.

- Тришка! - чуть не плача, кричал мальчишка. - Пусти! Отпусти, говорю!

Под ногами мелькнуло белое пятно, и маленький отчаянный фокстерьер отважно вцепился зверю в заднюю лапу. Тришка обернулся, и на миг глаза мальчика и разъярённого медведя встретились. Не отпуская Егора, Тришка наотмашь взмахнул свободной лапой, и Роман кубарем отлетел в сторону. На Гектора медведь и внимания не обратил. Наверное, не заметил. Вскочив с земли, Роман снова бросился к медведю и стал отдирать его от Пестрецова. И снова, получив увесистый удар когтистой лапой, закувыркался по мху. Медведь не узнавал его. Сейчас это был не умный, добродушный медвежонок Тришка, а дикий разъярённый зверь. Причём зверь раненый. И всё-таки куда-то в глубину Тришкиного сознания проник очень спокойный ласковый голос его друга, Романа Басманова.

- Не надо, Тришка! - просил он. - Отпусти! Слышишь? Эх, Тришка, Тришка! Что ты наделал?

Движения медведя стали не такими резкими. Несколько раз он поднимал голову и взглядывал на лежащего на земле Романа. Наконец подняв вверх острую морду, он глухо рыкнул и всем туловищем повернулся к Роману. Взгляд его свирепых глаз стал осмысленным, рвавшийся из горла рокочущий рык постепенно затихал. Нет, не мог Тришка забыть своего друга, с которым провёл целый год, из рук которого получал вкусное угощение. И только сейчас Роман увидел на плече медведя большую рану. Яркая кровь стекала по груди и засыхала на животе.