Анна Бодрова - Аринкино утро

— Черти, черти, схватите меня!

Крикнула так три раза. Не дыша, притаённо насторожилась. Всё было тихо, она хотела уже обернуться и бежать. Бежать как можно быстрее, нервы были на пределе. Но вдруг... что это? К ней метнулись и вокруг неё забегали, заметусились какие-то лохматые тени. Засвистели, захрюкали по-поросячьи, замяукали по-кошачьи, захлопали в ладоши. Жутким воплем, писком и визгом огласился уже задремавший лес.

По кочкам и пням, не помня себя, в паническом страхе Аринка вылетела из леса. Так быстро она ещё никогда не бегала: её резвые пятки доставали затылок. Но, зацепившись за корягу, упала. Встать уже не было сил. Плотно прижавшись к земле, желая вдавиться в неё как можно глубже, она уткнула лицо в мокрую холодную траву. Аринка слышала, как частыми ударами бьётся её сердце, но не в груди, а где-то там, под землёю.

Вдруг чьи-то ноги промелькнули почти у самого её носа. Потом раздались голоса. Самые обыкновенные, человеческие голоса.

— Эй, Кузя! Где ты?

— Тут я. А где Аринья?

— Черти с квасом съели твою Аринью. Из-за неё я коленку в кровь содрал.

— Дурак! Говорил тебе, забегай наперерез, хватать её надо было.

— Говорить легко. Чего ж ты не забежал. Она бегает как заяц, догонишь её. Её и собакам не догнать.

— Не догнать, не догнать! Раззявы! С вами только лягушек гонять.

Аринка узнала голоса Кузи, брата Клавки, и его дружков, Егорки, Альки. Так вот зачем Клавка бегала домой, какие ключи носила. Чтобы подговорить своего брата. Чтобы он со своими дружками напугал её, Аринку.

«Ну подожди!» У Аринки от ярости захватило дыхание. Все страхи прошли мигом. Она поднялась, осмотрелась: на дороге никого не было, Клавка вместе с девчонками убежали. А мальчишки в вывернутых полушубках преспокойно уходили из леса. Аринка быстро побежала. Увидев её живой и здоровой, Данилка бросился к ней навстречу. Подхватив его за руку, она понеслась как одержимая прямо на Клавку. Обиды, побои, унижения — всё припомнит она ей. Вид Аринки был страшен. Забурлила, заклокотала в ней материнская кровь. Она дрожала от ярости и злобы, глаза метали искры. Неустрашимая Клавка, всегда нахальная, вдруг стала пятиться. Аринка, как ястреб, налетела на неё.

— Говори, где твои черти?! Ну где они? Мальчишек подговорила?! Их вместо чертей на меня напустила? Значит, и ты не веришь, что есть черти? — Аринка потрясала кулаками перед её носом. — Подлая ты! Подлая!..

— Мальчишек? — в один голос спросили Ниса и Машка Мышка.

— Что ты врёшь! Какие мальчишки? Я никого не подговаривала, — неуверенно запиралась Клавка. — Придумала тоже, мальчишек...

— А вон они идут. Посмотрите, — показала Аринка на мальчишек, возвращавшихся не большаком, а полевой дорогой. — Что я говорила, в дурах осталась. Я же говорила, девочки, что она в дурах останется! Вот и осталась. Ты сама как чёрт, вся пропахла чертями со своей бабкой.

Клавка была раздраконена подчистую. Ей нечем было защищаться. Она стояла растерянная и жалкая. Куда девалось её всегдашнее нахальство?

На другой день вся деревня только и говорила о том, как Клавка на чертей водила Аринку. Смеху было, Клавка глаз не могла показать на улицу. А Аринка была счастлива, словно необыкновенную тяжесть сбросила с себя.

Яша похвалил Аринку, но всё время допытывался:

— Признайся, Аринка, ведь натерпелась страху? А?

— Не очень, — усмехалась Аринка, — почти ничуточки. Я знаешь как бы их всех... — Но тут Аринка закусила губу. Она вовремя остановилась. Тятя, как видно, прав, что с врагом легче бороться, чем с самим собою. Теперь Аринка, как видно, была готова и на такую борьбу — сама с собой.

Пионеров было уже двенадцать человек. Они оставались после уроков и писали плакаты. Ползая по полу на четвереньках, старательно выводили буквы, а буквы, как назло, получались не стройные, шарахались друг от друга, точно хотели удрать с полотна. Но ребята были горды творением своих рук. С трепетным волнением все ждали Первомая. И вот он приближался. До его наступления осталась одна ночь.

Аринка долго не могла заснуть. Всё время ворочалась и прислушивалась к нудному всхлипыванию дождя. «Всё пропало, никакого парада не будет», — с тоской и досадой думала она.

Но к утру всё изменилось, откуда ни возьмись, налетел ветер. По-хозяйски пробежал по земле, лохматым псом нырнул в подворотни, пошуровал в кустах, поиграл с деревьями, расчесал им веточки и, решив, что на земле делать ему больше нечего, ретиво метнулся в небо. Воинственно врезался в самую гущу облаков и принялся крушить их направо и налево, только рваные клочья летели в разные стороны.