Николай Дубов: Беглец

К вокзалу одно за другим подъезжали такси, по тротуарам и напрямик, пересекая площадь, спешили люди с чемоданами. Очень громко, гнусаво и неразборчиво бубнило радио. В толпе пассажиров мелькнуло что-то знакомое, но Юрка не понял что и снова повернулся к девочке. Мать ухватила ее за руку и поспешно повела к вокзалу. У входа снова мелькнуло знакомое. Это было е е платье… Юрка бегом бросился к вокзалу. Вход забил сплошной поток пассажиров. Юрка втиснулся между ними, пытался прорваться вперед, но перед ним была стена, непроницаемая стена — спины, чемоданы, сумки, авоськи. И сзади, со всех сторон его стиснули чужие локти, чемоданы, сумки. Плотный поток прополз через вестибюль, зал, втиснулся в двери на перрон и только здесь стал редеть, растекаться в стороны. Юрка заметался. Во всю длину перрона вытянулся сверкающий лаковыми боками поезд. В открытые узкие щели зеркальных окон выглядывали веселые, улыбающиеся лица, перекрикивались с провожающими, у тамбуров клубились, завивались хвосты пассажиров, уже нашедших свои вагоны, другие спешили вдоль состава, перегибались от тяжести чемоданов, навстречу им спешили другие, озабоченно поглядывали на номера вагонов.

Юрка повернул налево, ринулся в кричащую, суматошную толпу. Его толкали, толкался он сам, не обращая внимания на окрики и жадно шаря глазами. Он добежал до последнего, четырнадцатого вагона. Юливанны не было. Уже не веря и все-таки надеясь, Юрка побежал обратно.

Теперь было легче — последние пассажиры поднимались по ступенькам, проводницы доставали из чехлов свернутые желтые флаги. Вот только провожающие все еще суетились, торчали на дороге, размахивали руками и кричали. Юрка бежал изо всех сил. Проводницы поднимались на ступеньки, оттесняя пассажиров в тамбуры. Юрка добежал до последнего вагона перед багажным, поезд беззвучно тронулся, и тут он увидел ее. Юливанна выглядывала в оконную щель и еле заметно махала кистью руки. Юрка сорвал кепку и отчаянно замахал. Юливанна его не заметила, она прощалась не с ним. Юрка повернул голову. В двух шагах стоял Сенька-Ангел и, подняв руку, прощально покачивал ладонью. Вагоны ускорили бег, колеса защелкали на стыках. Семен повернулся, увидел Юрку.

— А, солдат? — сказал он. — Привет, привет!

— Эх, — сказал Юрка, — уехала, а я не успел…

— Уехала, — подтвердил Семен, — хватит ей тут мучиться… Постой, а ты откуда взялся? — Юрка стесненно пожал плечами. — И чего это тебя так обтянуло? Больной, что ли?

— Не, так… — сказал Юрка. — Я из дому убежал. Совсем.

— Как это — совсем?

— Ну, когда ты с Юливанной приходил, вы как ушли, я им и сказал, какие они все гады… Ну, побили меня, я и убежал…

— Постой, так это когда, это ж дней десять назад? Где ж ты все это время был?

Юрка промолчал.

— Понятно. От такой жизни обтянет. Пошли.

Семен привел его в зал с вывеской «Буфет-ресторан». Юрка стеснялся сесть за столик, но Семен потянул его за рукав, он сел, но сейчас же спохватился, снял кепку и сунул ее под себя. В буфете было пусто, только за двумя столиками, уставленными пивными бутылками, шумели раскрасневшиеся мужчины.

— Какая у вас еда есть, чтобы не ждать? — спросил Семен официанта.

— Котлеты рубленые. С макаронами.

— Давайте котлеты рубленые. — Семен оглянулся на Юрку и добавил: — Две порции.

— Лучше просто хлеба… — шепотом сказал Юрка.

— Правильно — и хлеба. Побольше.

Юрка, не жуя, давясь, глотая макароны, подталкивал их в рот кусками хлеба. Семен катал хлебный шарик и на него не смотрел. Юрка был этому рад — он стыдился жадности, с которой ел. Котлеты он оставил напоследок и съел, когда подчистил тарелку куском хлеба.

— Ну, заправился малость? — спросил Семен.

— Во! — сказал Юрка и провел большим пальцем по горлу. Ему казалось, что он сейчас лопнет.

— Ну, пошли, больше тут делать нечего.

Юрка украдкой оглянулся по сторонам, сгреб оставшийся на тарелке хлеб и запихал в карман. Семен сделал вид, будто не заметил.

— Ну, чего ты ел — по тебе видно. А спал где?

— На скамейках, — сказал Юрка, — или на пляже, на лежаках.

— Лихо!.. А зимой тоже на пляже будешь?

Юрка не ответил.

— Я в ремесленное хотел, — помолчав, сказал он. — Только там — осенью. И документы нужно. И в интернат документы…

— М-да, — сказал Семен, — все до этих клятых бумажек приклеены. Как мухи до липучки.

Они остановились возле Семенова «газона», уткнувшегося задними колесами в бровку тротуара.

— Садись, поехали, — сказал Семен, открывая дверцу.