Владислав Крапивин - Колыбельная для брата. Повесть

Разноцветные команды сгрудились у мяча, и наконец получилась вдохновенно орущая куча. Вратари не выдержали и бросились в свалку. Георгий Константинович начал обрадованно дуть в судейский свисток.

Кирилл улыбнулся: когда-нибудь и Антошка будет так же гонять мяч…

Послышались тяжелые шаги. По коридору, чуть колышась, двигалась директорша Анна Викторовна. Кирилл вздохнул и приготовился к продолжению неприятностей.

- Здрасте, - обреченно сказал он, когда Анна Викторовна приблизилась.

Она кивнула и остановилась.

- Если не ошибаюсь, опять Векшин…

«Опять», - сердито усмехнулся про себя Кирилл и промолчал.

- Почему не на уроке?

- Выставили, - сказал Кирилл.

- Похвальная откровенность. А за что?

Кирилл вынул дневник, открыл сегодняшнюю страницу и молча протянул Анне Викторовне.

Она взяла, прочитала. И вдруг спросила просто, совсем не по-директорски:

- А что случилось-то?

- Портфель вчера отобрали, а там учебник был. Я выучить не успел.

Она вздохнула:

- Если постараться, можно было бы найти выход?

- Можно, - равнодушно сказал Кирилл. - Но зачем отбирать портфели?

- То есть это дело принципа?

Кирилл пожал плечами.

Она для чего-то повертела дневник в руках и отдала Кириллу. Солидно, хотя и негромко, произнесла:

- Ненужный, совсем ненужный конфликт. Зачем этот накал, Векшин?

- Какой накал?

Анна Викторовна помолчала.

- Хорошо, - вдруг сказала она. - Пожалуй, я попрошу Еву Петровну ликвидировать эту двойку. А ты потом выучишь и ответишь.

Кирилл удивился. Но, удивившись, он остался спокойным.

- Ответить я могу и сейчас. Разве в двойке дело?

- А в чем же?

- Вообще… во всем.

- Как же понять это «вообще»?

- Это трудно сказать словами, - проговорил Кирилл, глядя на третьеклассников во дворе. - Ну, это хор, портфели… все остальное. Когда обвиняют, не разобравшись… Когда взрослый обязательно прав, а ученик обязательно виноват…

- Ты не прав, Векшин, - сказала Анна Викторовна.

- Ну вот, видите…

Она вдруг засмеялась:

- Да нет, ты в данном случае не прав. Учителя тоже ошибаются, кто же с этим спорит.

- Когда ошибаемся мы, попадает нам, - сказал Кирилл. - Когда ошибаются учителя, все равно попадает нам.

- А ты посоветуй, как жить без таких ошибок, - предложила Анна Викторовна. - Ты можешь?

Кирилл посмотрел на нее и не понял: шутит она или всерьез?

- Не могу, - сказал он. - Да и бесполезно.

- Почему бесполезно?

- Во-первых, вы не послушаете… А во-вторых, что советовать? Если и посоветую Александру Викентьевичу быть добрее, он же все равно не станет.

- Добрее… Он настойчив, он добивается от вас знаний и дисциплины. Где-то даже против вашей воли. А вам кажется, что он суров. Вы как маленькие дети, которые обижаются на медсестру со шприцем… А ты слышал такие стихи: «Добро должно быть с кулаками?..»

- Слышал, - сказал Кирилл. - Но здесь же школа, а не секция бокса.

Анна Викторовна задумчиво смотрела с высоты могучего роста на нестриженую голову Кирилла. Он опять отвернулся и стал глядеть во двор. «Сейчас скажет: почему не постригся?» - подумал он.

Анна Викторовна сказала:

- Ступай на урок. Я предупрежу Еву Петровну.

- Ой, пожалуйста, не надо! - взмолился Кирилл.

Она почему-то шумно вздохнула.

- Ну, как знаешь, Векшин… Только не думай, что все учителя ужасно несправедливые люди.

- Я и не думаю, - искренне сказал Кирилл.

- Кстати… как это вы меня зовете? Мадам Генеральша?

- Мать-генеральша, - без выражения сказал Кирилл.

По это не мы, а старшеклассники. Да они не со зла…

- Надеюсь, - отозвалась Анна Викторовна и тяжело двинулась по коридору.

А когда она скрылась, перед Кириллом оказалась заплаканная Женька.

Женька торопливо сказала:

- Кирилл, ты думай, что хочешь. Ну, презирай меня, ругай, пожалуйста. Но только дай мне сказать, ладно? Только послушай.

- Ну, говори, - усмехнулся Кирилл. - Да не суетись… - Ему было даже любопытно: как все-таки Женька выдала Чирка?

У Женьки опять по-младенчески задрожала нижняя губа.

- Ты же не представляешь, что было… Я прихожу, а они сидят, меня ждут. С мамой. Они уже созвонились… И началось! Думаешь, я сразу сказала? А они то кричат, то уговаривают: «Ты знаешь, ты обязана, ты не имеешь права молчать!» Я говорю, что слово дала, а они опять в крик: «Ты думаешь, мы глупее тебя? Ты думаешь, мы хотим ему зла?!» Кирилл, разве в самом деле они хотят зла?

- Нет, что ты, - сказал Кирилл.

- Я сама не помню, как было… Миллион слов, целая лавина… И еще обещали все время: «Ни один лишний человек не узнает. Мы должны ему помочь, а ты не даешь…» Потом пришел папа, и все опять… Мама за сердце взялась: «Если я умру, то из-за тебя!..» Кирилл, я испугалась. Кирилл, я бы молчала, если бы перед врагами… но разве они враги?