Эрвин Штриттматтер - Тинко

— Ну скажите пожалуйста, это ж черт знает что такое!

Бабушка ничего не может понять.

— Да бог их знает, и где это они всегда так вымажутся! — говорит она. — Ума не приложу, фрау Вюрмхен.

— Вурм, а не Вюрмхен меня зовут!.. Это ж бог знает что с нами делают! Потому что мы беженцы, так каждый, что хочет, может себе позволить… Но господь бог накажет вас! Мыло-то какое дорогое! Мальчик дома на соломе лежит, последняя его рубаха ведь! Я ее из мужниных обносков ему скроила!

— Дорогая фрау Вурм, они же не нарочно вымазали ее, — уговаривает бабушка переселенку.

— Нарочно! В том-то и дело, что нарочно! Честное мое слово, провалиться мне на этом самом месте!

— Тинко, покажи руки!

А мне что, я руки могу даже очень свободно показать: на них и следа колесной мази нет.

— Тинко, а ты был при этом?

— Был, бабушка. Они все время дразнили нас.

— Как же они вас дразнили? — спрашивает меня фрау Клари.

— Они ругали нас нехорошими словами. Да!

Фрау Клари забирает у фрау Вурм вымазанные рубашку и штаны Зеппа и говорит:

— Дети поссорились, дети и помирятся. Поди разберись, кто там виноват, фрау Вурм. Мы ведь тоже переселенцы. И если бы я обижалась на все, что кричат вслед моей Стефани, я бы изошла вся. Ведь стыдно даже говорить об этом. Завтра к утру я выстираю вам и рубашку и штанишки.

Бабушка с благодарностью смотрит своими заплаканными глазами на фрау Клари. А мне так и хочется крепко-крепко обнять ее! Но фрау Вурм все не успокаивается:

— А что они с лицом-то сделали! Если б он не лежал сейчас голый дома на соломе, я бы его сюда привела показать! И как же это он в таком виде на улице покажется? Мазь в кожу въелась. Я ему все лицо щеткой разодрала — ничего не помогает.

Бабушка молча отправляется в кладовую и приносит оттуда кусок сливочного масла.

— На ночь намажьте ему лицо, — говорит она. — Утром легко все отмоется — истинную правду вам говорю.

Фрау Вурм начинает улыбаться:

— Сами знаете, не до ссоры, когда вот так чужаками не в свое гнездо залетишь. Без этого горя хватает… Спасибо вам! Бог, он виновников видит. До свидания!

Наш солдат входит на кухню.

— Что это за женщина тут кричала? На кого это она? — спрашивает он.

— Да что тут говорить! Ребятишки подрались, ну и перемазались колесной мазью, — отвечает ему фрау Клари.

Дедушка пришел домой только ночью и пьяный. Дразнилу он так и не нашел, конечно. Он ходит по комнате взад и вперед, наталкивается на стулья, ничего не соображая включает радиоприемник. Немного погодя из ящика доносится чей-то голос. Дедушка, ополчившийся против своих врагов из Крестьянской взаимопомощи, требует, чтобы человек в ящике немедленно замолчал. Но тот продолжает говорить. Дедушка грозит кулаком невидимому противнику:

— Август Краске меня зовут! Балаболка ты такая-сякая! Я всего сам, своими руками, достиг и коня своего никому не отдам!

«Коллективность труда — залог повышения производительности», — произносит человек в ящике.

— Заткнись, говорю я! — орет дедушка на ящик.

«Во многих общинах округа Науен крестьяне на время уборки урожая объединились. Все помогали друг другу, поэтому никто с уборкой не опоздал».

— А у нас они лошадей крадут, прямо из хлева, понял? — снова кричит дедушка человеку в ящике.

«А теперь проверьте ваши часы. С ударом гонга будет ровно двадцать три часа четырнадцать минут».

— Чтоб тебя! — крякает дедушка и больше не обращает внимания на человека в ящике.

Ругаясь, он заходит к нам в горницу. И бабушка и я — оба мы прячемся, точно куры, когда ястреб залетает на птичий двор.

Вол каретника, мыча, заходит к нам во двор. За ним волочится жатка Крестьянской взаимопомощи. Каретник, видно, торопится и говорит:

— Людей вы вчера тоже не выставили — стало быть, сами с волом управляйтесь, а я пойду.

Он поправляет свою синюю каретницкую шапку и, семеня короткими ножками, уходит. Вол стоит посреди двора и не знает, что с ним будут делать. Глубоко вздохнув, он улавливает запах дикого винограда, который растет у нас на стене, и, волоча за собой громыхающую жатку, плетется к темно-зеленой листве. Солдат успевает схватить вола за ярмо.

— Тпрр! Стой! Тпрр! — кричит он.

Дедушка высовывается из окна.

— Моего коня не сметь запрягать рядом с этим бегемотом! Кимпель нам свою машину дает! — орет он.