— Идиоты!
— Кто идиоты? — не понял я.
— Сторожа! Кто-кто… Делать им больше нечего — каток по ночам охраняют.
— Там недалеко магазин, — очень к месту вспомнил я. — Наверное, его и охраняют.
— Пускай и сидели бы тогда у своего магазина!
— Может, на коньках захотелось им покататься? — Мне вдруг стало очень весело: в самом деле, разве не смешно — приходит на каток бородатый сторож с ружьем и всю ночь фигуры по обязательной программе на льду выписывает. А вообще здорово получилось, что Грека во всем какого-то несуществующего сторожа обвинил. Здорово! Жаль только, варежку посеял.
Я принялся вытряхивать на дорогу золу из второй варежки: не пропадать же добру…
Но рано я обрадовался. Грека обернулся назад и, глядя в темный переулок, задумчиво произнес:
— Не пойму — отчего свет сразу загорелся? Все равно как прожектор. Сверху откуда-то… Откуда? С балкона?
Я выбивал об руку варежку и растерянно молчал.
— Алешка живет на каком этаже?
Не ответить было невозможно:
— На пятом.
— А балкон у него во двор выходит?
— Не знаю, — помедлив, соврал я.
— А не его это работа… — Грека посмотрел на меня долгим и подозрительным взглядом. — Может, кто-то предупредил его?..
Надо было немедленно давать отпор. И самый решительный. Иначе и выдать себя недолго.
— Знаешь! — Я в последний раз больно стегнул себя варежкой. — Язык без костей, сказать что хочешь можно! Связался с тобой, варежку вот потерял. Совсем почти новые варежки…
— Обожди, — неожиданно оборвал меня Грека. — А не Котька это?.. У Алешки есть телефон?
— Есть, — подтвердил я.
— То-то он не захотел идти сейчас… Как думаешь?
Можно бы, конечно, капнуть на Котьку. Чего проще. Но все же лучше свалить на сторожа. И честней.
— Ерундистика! И, по-моему, вовсе не с балкона свет, а с какого-то столба… — Я надел на левую руку варежку и ворчливо сказал: — Эх, посеял! Жалко. Хорошая была варежка. Теперь правую руку в кармане придется греть… Магазин-то рядом. Вот сторожа и охраняют…
— Что за напасть такая, — вздохнул Грека. — Не везет нам с тобой. Золу какую добыл, и все прахом.
— Не все. — Я снова повеселел. — Видишь, немножко посыпал.
— Не везет, — убитым голосом повторил Грека и добавил: — Пошли спать…
Не прощаясь, он свернул за угол. Я постоял минуту, другую, и, когда окончательно стихли Грекины шаги, побежал к Алешиному дому. Мешка с золой я не нашел (видно, Алеша с Мариной его подобрали), зато варежку свою отыскал.
Глава двадцать первая, в которой я злюсь на самого себя, затем обретаю уверенность, а Грека обещает «докопаться до корней»
Как промелькнули оставшиеся дни каникул, я просто не заметил. Беготня, хлопоты, тренировки и, наконец, первая официальная встреча с дворовой командой «Вымпел». Об этой команде мы раньше ничего не слышали — их готовил на своей дворовой площадке совсем в другом районе нашего города настоящий спортсмен-перворазрядник, рабочий с завода. Крепкие оказались ребята. Мы чудом ушли от поражения. За минуту до финального свистка решающую шайбу провел наш капитан. А паснул Алеше ту решающую шайбу, между прочим, не кто иной, как я. Конечно, найдутся такие, что и пасом это не посчитают, но сам-то я абсолютно точно знаю, что, если бы не подправил Алеше ту шайбу, он бы на такой скорости мимо пролетел, ни за что бы ему не достать шайбы. А тут все получилось как по заказу. Я чуть выкатил шайбу на бежавшего Алешу, он подхватил ее, прошел к воротам, выманил на себя вратаря, обыграл его и послал шайбу в нижний уголок. Вовремя! Только «Вымпел» начал ответную атаку, тут и свисток. 3:3! Как пишут спортивные комментаторы, «боевая ничья».
Мы этим результатом были очень довольны. Чуть не кинулись обниматься друг с другом. Ведь перед нами те ребята уже две команды разгромили. Таким образом, наша ничья, можно сказать, равна победе.
В письме папе (все же в последний день выкроил вечер написать ему) раздел о хоккее я так и озаглавил: «Ничья, равная победе».
Вообще у меня получилось не письмо, а целое сочинение. Боялся, в конверт не влезет. А ведь не про все еще и написал. Вот какие в этот раз необыкновенные случились каникулы!
Письмо закончил так: «Ты пожелал мне, папа, тринадцать новых друзей. Могу сообщить, что друзей у меня теперь не Тринадцать, а побольше».
Я заклеил письмо, аккуратно очертил на конверте цифры индекса, написал адрес далекой Тюменской области и лег спать. Идти к почтовому ящику не имело смысла: ночью письма не вынимают. Брошу утром, по дороге в школу.
Читать дальше