Павел Карпов - Черная Пасть

... Море. Небо. Камни да еще что-то невидимое, но неотступно присутствующее рядом. И это незримое, но сильное и волевое чувствовалось в воздухе, в камнях, в переливах волн и даже в облачке, упавшем на живую скатертку дождевого водоема.

- Смотрите, - повелительно шепнул бакенщик пришельцу. - Шире глаза откройте!

Все, что было доступно взгляду, уже осмотрел торг-агент, и даже пощелкал фотоаппаратом, из которого умел постреливать почти не целясь, навскидку. Должно быть, оптическое ружьецо было пристреляно надежно. Он порывался за скалу, не иначе, надеясь увидеть маяк и еще чего-нибудь, но Фалалей Кийко неволил его взгляд в другую сторону.

- Туда смотрите!

- А-а! - игриво заулыбался пришелец. - Куча камней и медная звезда! На эту жестянку надо смотреть? Пожалуйста, я с удовольстивем... Могу для фотокадра! Эти несуразные камни не очень портят рельеф. Экзотичный пейзаж. О, Азия!

Фалалей не оскорбительно, но властно повелевал:

- Посмотри и запомни это место! Другим там расскажи. Не так смотришь. Прямей и шире смотри!..

- Отчетливо вижу и без очков серую кучу. Натуральные камни, а ля булыжники!..

- Могила.

Пришелец с тихим испугом, уже по-другому взглянул на одинокий, гордый холмик, машинально снял шляпу и спрятал ее за спиной.

- О, жалкая могилка! Это всегда трогательно. Рядом с могилой забываешь о пустяках и обидах.

- Вечная могила. Навсегда она свежая. И памятливая: около нее ничего не позабудешь!..

В руках экскурсанта сверкнул фотоаппарат.

- О, романтика Азии! Утопленник или от змеи?..

- Разные тут... Их много: и заморенных, и тифозных, и утопших, и засохших!.. Еще не все отыскались. По косточкам собираем и храним. Братская могила..

- О, я слышал про этих гордецов, которые без кушанья, без всякого багажа и воды остались на необитаемом острове Кара-Ада. Никто не просил пощады и еды!..

- Смотри. Здесь видны и интервентов следы... На этом змеином острове народных борцов погубили. Каждый камень здесь - мститель. Камни не умирают. В них остался их огонь, - Кийко дал волю словам и тут же умерил пыл.

- О, революция - плохая драма. Стреляют - все, и без холостых патронов! Она нашла даже этот змеиный островок. Лучше без революций... Надо тихо. Ты согласен, хозяин гондолы?

Пренебрежение и даже брезгливость к могильным камням, подленькое смакование какой-то сомнительной независимости и безверия у этого холеного красавчика были противны.

- Идите к могиле, - пригласил Фалалей торташа.-Иногда там слышны голоса... Приготовьтесь. Всякое бывает!

- Химера. Я убежденный материалист. Люблю диалектику, хотя и принадлежу, как вы говорите, к миру капиталистов. Надо уходить отсюда. Оставим в этой могиле политику!.. Ведь я не столько представитель торговой фирмы, сколько турист. О, у вас очень уважают и берегут интуристов. Многое им показывают. Вы сильные. Вам можно... Но у меня спрос скромный. Я любитель природы, экзотики. Ведите, гондольер, туда, где можно отдохнуть и где есть редкий, красивый вид!..

Не знал и не догадывался Фалалей Кийко, что про него говорил иностранцу Завидный, но уже начинал понимать, что этот обременительный экскурсант не очень-то ему доверяет, испытывает и мучает утонченными уловками. Отыскивая поудобнее спуск к небольшой лагуне, турист с коммерческими поручениями снова напал на Фалалея с дознаниями, но теперь иного - сердечного порядка.

- У вас должна быть большая семья, гондольер? Задумчив и осторожен человек, который кормит много детей,- ни с того, ни с сего вздумал он сочувствовать многосемейным, к которым причислил и одинокого Фалалея. - Своя гондола - хорошо, но нужен еще бизнес!..

- Нет нужды! - хотел отнекнуться Фалалей.

- О, вы гордый аскет! Женоненавистник... Так у вас говорят? Вы их боитесь? О, зачем опасения!.. С ними надо тонко уметь... Помогает!

Фалалей остановился, широко расставил кривоватые ноги в кирзовых сапожищах и поиграл кончиком ремешка.

- Отгадали. Премного побаиваюсь их... Все какие-то жидковатые попадаются. На том и овдовел... Так что я против них во какой зуб имею!..

И тут, наконец-то, Фалалей угодил иностранцу как истинный гид. От удовольствия торгаш с икотой засмеялся и причмокнул, потерев ладони о согнутые коленки.

- О, вы есть великолепный оперный гондольер! Зачем у вас не гитара ловкого Фигаро, а фонарь Диогена?..

- Эх, опера, туды ее в качель!.. И без гондолов мне тоже, а фонарь нужен, чтоб всякую мошкару привлекать на свет! По ночам-то одному скучно, - отшутился Фалалей, поглядывая на укороченные тени скал. - Солнце скоро подойдет к обеду. Пора. В срок вас доставить обратно наказывали.