Павел Карпов - Черная Пасть

В институте галургии, который представлял здесь на промыслах Игорь Завидный, крупные ученые гордились своими заграничными публикациями. Они считались достижениями научной мысли, имели завидный резонанс. Но то крупные галурги! А он разве не может сделать первый шаг к настоящей славе?.. Так что Игорю не было никакого расчета отставать от своих маститых коллег. Получится задуманное - хорошо, а если ничего не выйдет из бекдузского дебюта - потеря небольшая, тем более, что никто об этой неудаче знать не будет. Напечататься за рубежом Игорю было лестно, и он решил действовать тайком, втихомолку. Рискованное дело, но бакенщик Кийко- человек от науки далекий и в подобных тонкостях вряд ли разбирается. Зато оказался полезным как связной.

А на большее и не претендовал губастый Фалалей. У него был свой расчет: сначала он прихватил с собой полученные от Завидного бумаги и посадил в лодку чернявого торгаша, от которого густо пахло одеколоном, как от залежалого покойника перед выносом... Удалившись от берега, сидя на корме с веслом, Кийко осторожно готовился к началу разговора, для которого заранее припас несколько обязательных слов, самых необходимых; и ни одного лишнего.

Правда, он допускал, что иностранец сам начнет разговор; Фалалею он чем-то напоминал пленного фрица, те, как известно, были очень разговорчивы и любезны. С чего только начнется этот разговор? Плыли на волну, держась чуть левее острова, поодаль от проторенного фарватера Неожиданно за бортом показалось что-то блестевшее, продолговатое. Когда подплыли поближе, увидели неподвижную севрюгу, с застывшими плавниками, будто заснувшую.

- Лучи? - сразу же оживился иностранец, глядя красивыми бархатными глазами на молчаливого кормчего. - Опасная смерть...

- Про солнечный удар говорите? - Кийко не ожидал такого пустякового разговора. - Небесный луч их не берет. У севрюг своя смерть. Рыбья, невидимая...

Заинтересовавшись падалью, торгагент взял у Кийко весло и подогнал остроносую севрюжку поближе к лодке.

- Рецедив заражения!..

- Зачем зря наговаривать: всякая тварь в свой час дохнет, а полезная животина особенно квелая!

- Природа не очень вредная особа! - в дополнение к своим словам иностранец пустил в ход руки, начал "выражаться" на пальцах, хотя и языком объяснял не так уж плохо. - Я имею сказать болезнь...

- А, стало быть, вы про ту болезнь, от которой на голове плешь растекается и кости крошатся?

Иностранец покосился на лодочника: или очень глупого, или утонченно хитрого. Прислушался к говору моря и взглянул на небо. Хотя и чувствовалось движение воды, ветровые вспышки, но мир берегла внушительная тишина. Кийко забрал у гостя свое обглоданное, узкое, как вобла, весло, крякнул и поплыл к острову. На покойницу-севрюгу больше не взглянул.

- Возникла, пожила свое и ушла. Задержаться на этом свете дольше срока никому не дадено. Без обновленья никак нельзя... Сядьте или нагнитесь, а то носа лодки не видать.

Носатая рыбина осталась далеко позади, а господин в спортивной куртке и синих очках все кособочился в ее сторону и прислушивался, посматривая на небо:

- Мэмэнто мори, мэмэнто вивэре!.. - промурлыкал торгагент, переливая воду из ладони в ладонь, как будто собирался умываться.

- О каком моменте в море говорите? - спросил Кийко. Обмакнув в воде весло, он включил моторчик своей лодки. В проливе, между островом и берегом, волна была шире, течение сильнее.

- О, и в переводе этот афоризм имеет черный блеск... Помни о жизни, помни о смерти. - Поглядывая за борт моторки, гость, видимо, ожидал еще видеть осетра или севрюгу кверху пузом. Он вынул из кармана платок и бережно стал протирать очки, недовольно ощупывая взглядом развалившегося на корме Фалалея. Можно было подумать, что эта вылазка на остров была затеяна самим Кийко, как морская увеселительная прогулка, и что это не был задуманный кем-то вояж для обмена "научной информацией заинтересованных сторон, во благо мировой цивилизации". Угрюмый бакенщик достал из-под сиденья оторванный карман от ватника и начал вытирать руки, как бы с намерением что-то предпринять. Эти манипуляции заинтересовали торгагента и он начал оглядываться по сторонам. Заметив встречную шлюпку, надел очки, перегнулся за борт.

- Дико кругом, а есть люди, которые понимают смысл жизни. Бизнес и частная инициатива - есть двигатель прогресса. Этот приятный галург, который Завидный... имел бы у нас, в свободном мире, славу, богатство! Бизнес. Профит. У него активная голова и быстрые руки. Ближнего не надо обижать, его надо перегонять!.. Вместе - всегда тесно. А который злой конкурент - пусть будет труп,- собеседник Фалалея неожиданно оказался еще и шутником. - Теснота хороша, когда рядом крепкое и горячее тело девушки... Вы - есть настоящий гондольер! Мужчина, когда очень тесно, должны знать!... У вас тут тихий и приятно дикий пляж. Я видел на нем очень гибкое тело... Этот инженер, который Завидный, хочет получить любовный патент на тот инженер, который крепкая и злая девушка... О, я хорошо наблюдал. Они очень современно лежат на пляже. Такая девушка в умелых руках - тоже бизнес. Но пусть знает он, Завидный, как много шелка надо на ее волнистое тело! Пусть он не упускает случай иметь свободные деньги для своей знойной Кармен. Наша фирма умеет ценить игроков хороший класс, которым не нужен гандикап. Завидный может играть на равных и даже давать фору. У него хороший вкус, он сразу меня заметил! Наша фирма не только берет сульфат, она ищет пригодных друзей!..