Павел Карпов - Юность Ашира

Вот и знакомый переулочек, короткий, всего, в два квартала, обсаженный кряжистыми карагачами и живой изгородью держи-дерева, похожий на аллейку сада. Ашир перешел через дорогу и остановился возле белого одноэтажного здания. Тесовые ворота были настежь распахнуты, однако, прежде чем, зайти во двор, он несколько минут постоял в нерешительности, жмурясь от солнца, низко надвинув на глаза козырек фуражки. В самом деле, стоит ли итти к директору, ведь все уже решено и теперь никакое заявление, пожалуй, не поможет.

Со двора выкатился большой грузовик. В кузове рядами сидели девочки, все в белых блузках и одинаковых беретах со значками. По узелкам и чемоданчикам у них в руках Ашир догадался, что отправляются они за город на экскурсию — накануне об этой поездке было много разговоров.

Уезжали с песней. Согласный хор выводил:

Руками золотыми назовет. Задорные голоса заглушили шум — мотора, и, когда машина скрылась за углом, показалось, что девочки не уехали, что это песня унесла их с собой.

Долгим, задумчивым взглядом проводил Ашир машину. Давно ли вот так же и он ездил на экскурсий и пел с товарищами эту песню!

«Пройдут года, настанут дни такие… настанут дни такие», — повторил он про себя знакомые словаа, которые, будто отстав от улетевшей песни, все еще звучали в притихшем переулке. Для него уже настали «дни такие» — в кармане лежало направление на завод.

«Нет, все-таки посоветоваться надо!»

Непривычной тишиной встретил его знакомый двор с посыпанными песком дорожками и волейбольной сеткой, с треугольными туями, развесившими обои зеленые кружева вдоль забора и перед окнами. Здесь все словно уснуло, утомленное зноем ашхабадского лета. В дальнем углу двора на раскаленном песке блестела лужица. Когда Ашир подошел поближе, она пропала — это обманчиво дрожал и переливался нагретый воздух.

Во дворе он никого не встретил. Войдя в коридор, показавшийся таким длинным и сумрачным после яркого света улицы, Ашир направился было в канцелярию, но не удержался и заглянул в свой класс.

Парты были сдвинуты к одной стене, от натертых полов и блестевшей доски пахло воском и краской. Доска закрывала все окно, через щелочку в ней пробивался в комнату узкий лучик. Он притягивал к себе пылинки и шаловливо сучил из них тонкую веревочку.

Ашир сразу же отыскал свою парту — спинка у неё была тоньше, чем у других. А где же чернильное пятно? Его смыли, но след все-таки остался. Вот оно— похоже на наковальню с отбитым носом. Не раз краснел Ашир перед учителями из-за этого пятна и всегда старался закрыть его тетрадью или книгой.

Каким далеким казалось теперь все это! Он вздохнул, откинул крышку и сел за парту. Два года просидел на этом месте Ашир, и все было хорошо. А сейчас почему-то неудобно, парта стала вдруг низкой, коленки сразу уперлись в нижнюю доску, и пришлось вытянуть ноги.

Возле двери висел последний номер стенной газеты «За мастерство!». Там было написано и про него, Ашира Давлетова. Ом почти наизусть знал эту небольшую заметку и все-таки еще раз с удовольствием прочел ее от начала до конца. Отличником, правда, его не называли, но хвалили за прилежание. Писал мастер Иван Сергеевич, и это было для Ашира дороже всего.

Вспомнив о мастере, он подумал с минуту, затянул потуже ремень, расправил гимнастерку и решительно направился в слесарную мастерскую, остановившись лишь на ступеньках крыльца, чтобы смахнуть с ботинок пыль.

Но не сразу удалось найти Ивана Сергеевича — в мастерской никого не оказалось. Ашир прошелся между столами из толстых досок, на которых были укреплены тиски и заградительные сетки. Словно отдыхая, в углу стоял притихший электромотор, на стене возле откинутой рогатки рубильника висела вырезанная из жести рука — вытянутый револьверным стволом палец угрожающе предупреждал: «Осторожно. Электрический ток!» Когда-то этот палец казался ему страшнее и рубильника, и электромотора.

Ашир по привычке засучил рукава и подошел к своему столу. Тиски уже после него густо, смазали маслом и до отказа отвернули винт.

«Кто-то другой теперь будет работать на этом месте, — подумал Ашир. — Со столом-то не жалко расставаться, а вот тиски хорошо бы взять с собой на завод, удобные…»