Павел Карпов - Черная Пасть

Пока мать и тетя Куляш о чем-то переговариваются, Мурад смотрит по сторонам: не покажется ли Васька. Надо обязательно сказать ему о поездке. С ним и в порт сбегать можно. Вдвоем быстрей, наперегонки.

- И Васька со мной на Бар поедет? Пусть едет.. Не жалко. Ладно, мама? - Мурад поднимается на цыпочки и поправляет ей на голове седую прядку. - У меня компас, а у него бинокль и охотничий нож. Стальная с вырезом финка, знаешь, мама, третий номер. Чик - и ваших нет!

- Не выдумывай! Беги в порт. Да смотри, опять не сорвись... Смотри там, сынок!

Бежать без Васьки не хочется. Да, и уговор дороже денег - сегодня надо до острова добраться. Он докажет, что без лодки может доплыть до Кара-Ада. Сегодня туда, в другой раз саженками и по-матросски, не выбрасывая рук из воды, он проплывет и обратно от острова до Бекдуза. Не надо никаких лодок. И спасательных кругов, поясов.. Мурад поклялся и - доплывет.

Мурад раза три перечитал удивительно простенькую и необыкновенно живую книгу К. Паустовского "Кара-Бугаз". Из нее он узнал о гибели революционеров на островке Кара-Ада: их привезли на змеиный остров белогвардейцы. Умерли они почти все от голода и тифа. Бакинские студенты, желая спасти своих товарищей от смерти, поплыли зимой, в снегопад через пролив к тому берегу, где сейчас стоял городок Бекдуз. Но Каспий погубил двух смельчаков... Они утонули в проливе, не добравшись до земли... Так было написано в книжке. Больные парни утонули. А Мурад должен доплыть... Он решил так. Он здоров, ловкий и смелый, лучше всех в школе плавает, дольше других может под водой сидеть. Даже Васька Шабан не устоит против него. И он умеет стоять на своем, решил - сделает.

Но море не любит шутить. Мурад недавно опять пытался добраться до Кара-Ада, но не доплыл и до бакена, нахлебался и стал пузыри пускать... Подобрали дозорные с маяка. После этого упрямец недели две не подходил к морю, по крайней мере никто из друзей не видел его днем на берегу. Думали, что Мурада стало тошнить от одного вида морской воды, но, оказывается, плохо знали друзья упрямого сына Ковус-ага. Не подозревала о его секретах даже мать, Анна Петровна. Оказывается, длиннорукий и медлительный с виду кудряш бегал к морю ночью, плавал даже в ненастье, когда горящее сердце маяка на Кара-Ада посылало в морскую бучу тревожные сигналы: оно вспыхивало и билось без устали, и Мураду казалось, что это светит большое сердце героев, которые навечно остались на острове, чтобы светить и в туман, и в бурю, и когда кругом спокойно, чтобы со звездами и с космонавтами переговариваться... Вместе с ребятами Мурад не раз бродил по каменистым трущобам острова, был и на маяке, на волшебной, зеркальной башне, но все равно всегда смотрел на остров украдкой, с опаской, затаив дыхание. Кара-Ада казался ему загадочным, хотя и был небольшим островком, без единого деревца, открытым со всех сторон ветрам и волнам. В шторм, когда буря приходила с севера, волны перемахивали через остров, казавшийся издалека огромным валуном, обкатанным морем.

Каменный, овеянный легендами остров манил властно, звал к себе Мурада. Многое слышал он про него, но ему казалось, что пока сам не доплывает до Кара-Ада, так и не узнает самой важной тайны. Надо обязательно проплыть тем путем, по которому революционеры плыли... И пока не испытаешь себя - главного не узнаешь, никакие книжки тут не помогут. Надо одолеть пролив любой ценой... Так решил про себя Мурад. Он поклялся это сделать. И понять его в этом мог только тот, кто сам в жизни не боялся трудных и сложных задач. О таких людях Мурад читал, слышал. Таким он считал своего отца, воевавшего когда-то с басмачами, таймунщика Ковус-ага. Своими рассказами бывший партизан еще больше разжигал пылкое воображение мальчика, единственного в семье ребенка, попавшего к ним с Анной Петровной при необычных обстоятельствах пять лет назад.

...Ковус-ага плавал тогда на баркасе "Баклан", который ходил от Бекдуза до Красноводска, перевозя разные грузы для комбината "Карабогазсульфат". Осенью старенький баркас попал в холодную штормовую купель, напоролся на каменистый меляк, повредил винт и едва дотянул до порта. Стоянка затянулась на неделю, хотя ремонтники и старались побыстрее подлечить работягу "Баклана". Во время вынужденного простоя Ковус-ага с мотористом и матросами подолгу бывал на берегу. Возвращаясь как-то из города к причалу, он заметил возле пожарной каланчи с красной покатой крышей спрятавшуюся от косого дождя фигурку. Когда Ковус-ага хотел рассмотреть ее поближе, фигурка шмыгнула за огнетушитель и присела у ящика с песком и баграми. Щупальцы карманного фонарика отыскали парнишку с горящими, как у волчонка, глазами. Он был в синем костюмчике, берете и новеньких ботинках. Встреча была как бы случайной, но капитана баркаса малец сразу же узнал. И как старого знакомого спросил: