Кира Михайловская - Неутомимый Морошкин

Прекрасное солнечное свечение ослепило Морошкина, и он увидел, что в полном безмолвии все ребята его группы сидят в своих кроватях и смотрят на него, Морошкина.

— Вы чего смотрите? — спросил Морошкин.

— Мы смотрим, как ты спишь, — сказала Настя. — У нас в группе ещё никто никогда не спал.

— И я не сплю, — сказал Морошкин.

Тут все загалдели, а Яшка подкинул к потолку подушку и крикнул:

— И не будет спать! Никто у нас не будет спать!

Морошкин повеселел и сел в постели.

В это время в спальню вошла Валентина Ивановна.

— Это что за шум? — спросила она. — Это ты один производишь столько шума, Морошкин?

Тут Морошкин заметил, что действительно все лежат под одеялами с закрытыми глазами и только он один сидит и весело смотрит по сторонам. Он стыдливо заполз под одеяло и приложился щекой к подушке.

— Спи! — сказала Валентина Ивановна. — У нас все дети после обеда обязательно спят.

Валентина Ивановна вышла, и сразу же у всех открылись глаза.

— Яшка, отдай мои очки, — жалобно попросил Боря.

— Зачем тебе, Борька, очки в мёртвый час?

— Когда на табуретке кататься, так ты мне друг, а без табуретки очки отнимаешь.

Морошкин догадался, что это Боря играет на пианино и что у него Яшка и видел вертящуюся табуретку. Ему жаль стало Борю, который плохо видит, поэтому он сполз с кровати, подошёл к Яшкиной постели, достал из-под подушки очки и передал их Боре.

— Ну вот, — сказала Валентина Ивановна, она как раз заглянула в комнату, — этого я от тебя, Морошкин, никак не ожидала. Все дети спят, а ты разгуливаешь по спальне.

— Я двигаюсь, — сказал Морошкин. — Мне нужно двигаться.

— Почему ты двигаешься возле Бориной кровати? И почему Боря спит в очках?

Очки у Бори съехали набок. Морошкин поправил их и сказал:

— Он смотрит сон.

— Чтобы смотреть сон, вовсе не нужны очки, — сказала воспитательница. Она сняла с Бори очки и положила их в карман своего халата. — А ты, Морошкин, быстро отправляйся в постель.

После полдника Боря сказал Морошкину:

— Ты вернул мне сегодня очки, и я хочу тебе что-нибудь подарить. Хочешь, я подарю тебе марку?

— Какую марку? — спросил Морошкин.

— Вот. — Боря достал из кармана носовой платок, развернул его, и Морошкин увидел маленькую старую почтовую марку. Она была такая старая, что изображение стёрлось и было непонятно, что там когда-то было нарисовано.

— Танзания, — сказал Боря с гордостью.

Морошкину марка была не нужна, и он хотел отказаться, но Боря попросил:

— Возьми, пожалуйста.

И стёкла очков у него вспотели от волнения.

— Спасибо, — сказал Морошкин.

Он пошёл в уголок, сел на стул и принялся размышлять. Он думал о Танзании: вот где, наверное, растут баобабы. Но как только он начал представлять эту самую Танзанию подробнее, подбежал Яшка и затеребил Морошкина:

— Ты почему на одном месте любишь сидеть? Отвечай, почему?

— Когда я на одном месте сижу, мне мысли в голову приходят.

— Откуда приходят? — удивился Яшка.

— Из вещей, — сказал Морошкин. — На какую вещь смотришь, оттуда мысль и приходит.

Яшка пошёл, сел на подоконник и уставился в окно. Но усидеть там он смог недолго. Через минуту вскочил и крикнул:

— Морошкин, ко мне мысль пришла: за мной отец идёт, уже к саду подходит!

…И за Морошкиным пришёл папа. Он был такой большой, что воспитательница свободно прошла у него под мышкой.

— Гражданин, — сказала она папе, — вашему ребёнку надо быть поэнергичнее. Советую вам заниматься с ним физкультурой. Он очень рыхлый, хотя и воспитанный мальчик.

Папа засмеялся.

— Отчего вы смеётесь? — спросила воспитательница.

— У вас в детском саду всё такое маленькое, — сказал папа и поднял одной рукой стульчик, на котором сидел Морошкин.

Он поднял стульчик вместе с Морошкиным, но Морошкин даже не покачнулся. Он спокойно сидел под самым потолком. Прямо перед его носом торчали рожки люстры. В одном из рожков спала муха. «Скоро она проснётся», — подумал Морошкин. Больше он ни о чём не успел подумать. Папа опустил стульчик на пол.