Во Куанг - Отчий край

— Убили? — нетерпеливо вскрикнул Островитянин.

Хой Хыонг с улыбкой глянул на него и сказал:

— Ну! Его сразу забросило на сторону. Тогда я выпустил в него еще один заряд, прямо в затылок. Тут он и испустил дух. — Хой Хыонг повернулся к дяде Туану и продолжал: — Когда я потом оглядел себя, я увидел, что одежда моя разодрана в клочья. Следом за мной пришли горцы. Мы стали разглядывать тигра, перевернули его и увидели, что он весь в старых шрамах. Выходило, что он не раз принимал бой и не раз попадал в западни. Жизнь, полная опасностей, научила его особой осторожности. Я и после не встречал такого хитрого зверя.

Хой Хыонг подошел к шкуре и показал места шрамов.

— Когда мы его взвесили, — продолжал он, — оказалось — больше ста восьмидесяти кило. Я многих тигров брал, но ни разу такого большого. Я снял с него шкуру, отрезал голову, все это и кости забрал с собой, а мясо отдал горцам, просто так, без всяких денег.

— Я слышал, — сказал дядя Туан, — что тигры очень умные. И нашу речь они понимают, только сразу же забывают.

— Тигр — лютый зверь, и только, — рассмеялся Хой Хыонг. — Нет, человеческую речь он не понимает. А вот человека боится. В глухих джунглях, встретив человека, он смотрит на него так, точно хочет спросить: «А ты что за зверь?» — и старается уйти. На человека он нападает вынужденно, из-за голода, да и то это делают только старые тигры, которым уже не под силу одолеть лесного буйвола или дикого быка. Мой отец поймал много тигров, потому что хорошо знал их повадки. Вначале, когда у него не было ружья, он ставил на тигров западню. Еще и по сию пору у меня остались его капканы и ловушки.

Он повернулся к Хыонг Кы:

— Ты небось помнишь, как маленьким ходил с моим отцом ставить капканы?

Вот он, оказывается, какой, этот Хыонг Кы!

— Конечно! — с готовностью ответил Хыонг Кы. — Один из таких походов я до сих пор помню. Словно вчера это было. Ставил западню на взрослого тигра, а попался в нее тигренок. Мать ходила рядом и рычала, точно гром гремел. Всю ночь проревела, всю округу переполошила. Через два дня я решился снова показаться там. Все вокруг было растоптано, вырвано с корнем, всюду клочья шерсти, кровь. Тигрица пыталась спасти своего детеныша, вырвать из капкана, но только всего порвала на части. Он уже давно издох, а она все его тащила, все тащила…

Островитянин показал на шкуру, висевшую рядом с тигриной:

— А вот это — оно такое же злое, как тигр?

Хой Хыонг терпеливо пояснил:

— Это леопард. Он тоже коварный и злой, как и тигр. Но шаг у него мягче, неслышней. В джунглях нужно особо опасаться леопарда, притаившегося на дереве. Бывает, залезет на самую верхушку, а потом сползет по ветке, затаится на самом конце, выждет, пока пробежит внизу под ним косуля, и бросается на нее. Леопард, шкуру которого ты видишь, гнал лань. Я в него два заряда подряд выпустил, часа три за ним бежал без передыха, пока наконец не взял. Видишь, какая шерсть у него: золотистая, гладкая, а пятна яркие, блестящие! Очень красивый зверь!

Нам очень хотелось еще послушать истории про тигров и леопардов, но Хыонг Кы пресек все наши расспросы.

— Так когда мы сможем посмотреть бревна для школы? — спросил он у хозяина.

Хой Хыонг сказал, что бревна сложены неподалеку от охотничьей хижины, которая сработана еще его отцом и стоит в джунглях. Мы можем отправиться туда все вместе послезавтра пораньше утром. Путь не близкий, поэтому там и заночуем, а на следующее утро двинемся обратно.

Хыонг Кы поблагодарил его и поднялся, напомнив нам, что до его дома, где мы собирались остановиться, еще около километра по реке. Если мы хотим попасть туда засветло, нам придется приналечь на весла.

Хыонг Кы привез нас к себе домой. Дом Хыонг Кы гляделся в реку. Вокруг него стояло около сотни высоченных арековых пальм. Тонкие, стройные стволы их были похожи на мачты, над каждой распускался пышный темно-зеленый султан. Эго наследство оставил еще дед Хыонг Кы. После его смерти Хыонг Кы и пришлось вернуться сюда, чтобы присматривать за домом и рощами арековых пальм и митов.

Хозяйка так обрадовалась нам, точно мы приехали не за бревнами для школы, а специально проведать ее в этой глуши, как она сказала. Она тут же принялась вздыхать и охать: по ее мнению, я сильно похудел. Между прочим, у нас дома все только удивлялись, как я потолстел! Но у жены Хыонг Кы на этот счет было свое мнение. Она всегда считала меня чересчур худым и недокормленным. И сейчас она тоже подхватила бамбуковый шест и вышла за митом, стала выбирать, какой вошел в силу, как она говорила. Спелость плода она определяла на звук, легким постукиванием, и, если ей казалось, что он достаточно спел, срезала большим серпом.