Во Куанг - Отчий край

Каждый год в начале декабря, когда уходили облака и небо становилось высоким и чистым, вода в реке, заливавшая все вокруг во время ливней, спадала. Река Тхубон снова становилась смирной. На деревьях шунг поднимался сорочий гомон.

В это время и начинали готовиться к посадкам тутовника. Наново затачивали лопаты, прилаживали к ним рукояти из дерева киéн-киен, которое не брал червь-древоточец. Рукоять у такой лопаты всегда делалась определенной длины — метров около двух и служила как бы меркой: ею отмеряли нужную глубину узкой, шириной чуть больше ладони, ячейки, которую рыли в земле под саженец. Это была нелегкая и довольно кропотливая работа — вырыть такую ячейку мог не каждый.

Рано утром, когда все еще закрывал густой туман, на том берегу у перевоза собирались поденщики.

С нашего берега, прорезая молоко тумана, летел протяжный крик:

— Нужны двадцать лопат!

С той стороны, в свою очередь, спрашивали:

— Подносчики нужны?

— Два человека!

— Значит, всего двадцать два, верно?

— Верно.

Лодки перевозчика в тумане не было видно, слышен был только плеск весел, опускаемых в воду. Вскоре постепенно начинал вырисовываться ее силуэт, и вот она наконец приставала к берегу. Лодочник сушил весла и опускал в воду бамбуковый шест, придерживая лодку, пока поденщики, один за другим, прыгали на берег. Длинной вереницей они направлялись в сторону тутовой рощи. Средний нес на плече большой котел, напоминавший среди всей этой растянувшейся цепочки черную точку на середине строки.

Не мешкая, поденщики принимались за работу. Копать землю здесь нужно было до нижнего илистого слоя. Поденщики становились в ряд и со скрежетом вонзали лопаты в песок. Потом, поплевав на ладони, обеими руками крепко хватались за длинную рукоять и, поддев, отточенным движением, выбрасывали наверх землю.

Ячейки для саженцев тутовника располагались ровными, прямыми рядами. Для посадок выбирали самые рослые саженцы. Иногда до того, как высадить, их держали дома закутанными — так быстрее появлялись побеги.

Подносчики саженцев по одному погружали их в ячейки и, чуть наклонив вперед макушку деревца, засыпали корни землей.

Дней через двадцать саженцы покрывались светло-зелеными блестящими листочками, а в январе вся полоса тутовника словно вспыхивала жарким зеленым цветом, который на глазах густел, набирая сочность.

Островитянин приехал к нам как раз в то время, когда Бон Линь и его жена выращивали последнюю поросль шелкопряда, а у Ту Чая и Нам Моя шелкопряд уже начал завязывать коконы. Даже большие плоские корзины из-под него были уже сложены и заброшены на чердак. У Бон Линя же в доме коконы еще не появлялись. Было уже начало сентября, тутовника в роще оставалось мало — редкие пучочки на голых ветках, и, если к тому же погода ждать не станет и паволок будет ранний, жене Бон Линя своего шелкопряда не прокормить.

Чум Кéо, продававший семенные коконы, поклялся Бон Линю, что им цены нет, ибо они привезены из самого Тиенфыока. Там колодезная вода очень схожа с колодезной водой Хоафыока, и он, Чум Кео, дает полную гарантию, что шелкопряд будет замечательный. Он и деньги брать не хотел, думал дождаться, пока шелкопряд выведется, чтобы получить коконами: с каждых десяти килограммов по килограмму.

— Давай возьмем, — сказал тогда жене Бон Линь, — чего бояться?

Жена его рассыпала коконы по плоской корзине, а корзину поставила на таз с водой, чтобы дать коконам прохладу.

Сначала вылупились бабочки, покрытые густой белой пыльцой. Самцы-бабочки носились взад и вперед, а толстенькие самки лежали и ритмично помахивали белыми крылышками. Жена Бон Линя заранее приготовила чистые листы бумаги. Теперь она свернула их трубочкой и повесила посреди дома. Через несколько дней отложенные бабочками на листах бумаги личинки стали сереть, из них вылезли маленькие, как волосики, червячки. Жена Бон Линя куриным пером стряхнула червячков на плоскую корзину, собрала всех в один угол, мелко, как табак, нарубила листья тутовника и посыпала червячкам.

Она поминутно бегала в червоводню, то чтобы дать корм, то чтобы убить мух, комаров или выгнать клещей и скорпионов, которые ей повсюду мерещились. Забот с шелкопрядом было много.

А тут еще Бон Линь пропадал на работе целыми днями. В доме он появлялся на считанные минуты, и ему было совсем не до возни с шелкопрядом.

— Выбрось-ка этих червяков! — сказал он как-то.

— Нет, — заупрямилась его жена, — я и без тебя со всем управлюсь.