Николай Егоров - Утреннее море

— И правильно, что не бывает! — непримиримо заявила она. — А что такое счастье? Что значит быть счастливым?

— Ты задала сразу два вопроса, — он поднялся. — И таких трудных…

Снова громыхнуло, потом ударило плотно, близко. За тучами пыхнула молния. Ветер, как из пут вырвавшийся, кинулся вниз по ущелью.

Антарян что-то кричал на бегу. Что-то кричала и изрядно отставшая Царица.

Виль не стал ждать их — дорого было каждое мгновенье — и, рупором приложив руки ко рту, распорядился:

— Первому и второму отряду — закрепить палатки! Третьему — убрать инвентарь!

Крупные капли дождя под острым углом били в палатки — на брезенте обозначались мокрые «пробоины» с рваными краями. А кто знает, до чего еще разгуляется непогода? Всего же хуже, если понятное волнение перерастает в панику.

— Без суеты, ребята! Все успеем сделать, все! — предупреждал Виль, голосом и всем видом своим показывая: ничего страшного, главное — спокойствие и аккуратность.

К счастью, большинство не столько было озадачено внезапным испытанием, сколько обрадовалось ему: что за поход без приключений, без опасностей и невзгод? Настроение этого большинства передалось струхнувшим, и все шло ладно: таскали камни и обкладывали ими колья и края палаток, бережно прятали каждую малость. Вожатые и воспитатели немедля отправляли в палатки всех, кому уже нечего было делать на воле.

И тут, во время этой беготни, Царица умудрилась проверить: все ли на месте? И обнаружила, что в расположении нет Олега Чернова! Не поверили, перепроверили — нет в расположении Олега Чернова!

— Да я его только что видел! — лихорадочно шаря глазами, убеждал Костик Кучугур. — Сейчас найдется!.. Найдется!

Воспитатель и вожатая первого отряда кидались то в одну сторону, то в другую, звали:

— Чернов!. Олееег!.. Чернооов!

Виль притянул к себе Костика:

— Перестань зыркать глазами! Ты ведь знаешь, где он!

— Здесь он, ну, здесь!

— Где именно? Не темни — видишь, что делается?

Дождь усилился. Ветер набрасывался на палатки, на деревья, на людей. Все чаще повторялись вспышки молний и раскаты грома.

— Думаю, что там, на лугу, — Костик ткнул рукой в сгущающийся мрак.

— Думаешь или знаешь? Ну, Костик!

— Думаю, — настаивал Костик. — Он советовался со мной, как лучше лезть, чтоб попасть на альпийский луг. Просто так мы говорили — любопытно было: близко, а как залезть?

— И до чего вы досоветовались?

— Что рациональней — наискосок. Там кусты и деревья цепью тянутся… Наверно, где-то там он!

— Иди, Костик, к старшей вожатой — всё как есть доложи ей. И воспитателю вашего отряда доложи. А физрука попроси сходить на турбазу за помощью. И скажи ему — я пошел искать Олега!

Он помнил эту цепь деревьев и кустов. Она не была сплошной — выделялась на серой скальной стене зелеными звеньями. Сейчас ее не было видно, не было видно даже маленькой с пятачок рощицы, из которой цепь брала начало. Если двигаться прямо от нижней палатки, можно выйти к той рощице.

Ручей вздулся, однако по камням переправиться через него не составляло труда. И здесь, у ручья, Виль заметил, что он не один — за ним увязались Лидия-Лидуся и Вадик Кучугур.

— Вы-то куда?

— С вами! — в один голос ответили они.

— В палатки!

— Нет! — упрямо заявила Лидия-Лидуся.

— Мы с вами из одной команды! — упрекнул Вадик.

Гнать их назад было бесполезно — не вернутся в расположение, будут держаться до поры на расстоянии, глядишь, заплутаются.

— Но учтите — останетесь внизу!

— Где вам нужней, там и будем, — за двоих заверила Лидия-Лидуся.

Когда попали в рощицу, он повторил:

— Внизу останетесь, здесь вот! Постарайтесь все видеть и все слышать… Придет помощь, покажете, где всего верней искать — в тех вон кустах и деревьях буду. Видите?

Молния высветила скальную стену.

Днем издали казалось, что рощица примыкает к скалам, как бы ищет прибежища под их сенью. Но до тех скал пришлось добираться чуть ли не на карачках — по крутой осыпи.

Дождь уже не лил — хлестал. Мокрые зыбкие камни были скользкими, будто кто их намылил. Глаза привыкли к темноте. И Вилю удалось, не сбиваясь, достигнуть огромных глыб, над которыми нависало первое звено поросли.

У подножья скал Виль задержался, вернее, заставил себя задержаться — ошалело торопясь, безоглядно кидаясь вверх, скорей потеряешь темп или сорвешься! Отклоняясь назад, он попытался всмотреться в стену, в деревья и кусты на ней, понять: чего это возникла здесь такая цепь? Надо полагать, по стене наискосок шел разлом, а может, и система трещин, в которые за многие столетия нанесло пыль. Образовалась почва, в нее попали семена неприхотливых и цепких растений. Только ли в тонкий слой почвы вцепились их корни или проникли и в камень-материк, втиснувшись в древние глубокие морщины?