Михаил Шмушкевич - Два Гавроша

Наступила неловкая тишина. Жаннетта, обрадованная первым успехом, настойчиво добивалась окончательной победы.

— Люди, пожалейте! — умоляла она. — Полиция его передаст гестапо. Господа, вы же французы, а не боши!

— Эй, молодой человек, — подошла к верзиле какая-то полная дама. — Немедленно отпустите малыша! Как вам не стыдно, еще француз! Где ваша совесть? Вместо того чтобы накормить, пригреть сиротку, вы готовы его отдать на расправу. Стыдно, молодой человек!

— Да ведь я… мне не жалко… пожалуйста, — начал тот смущенно защищаться. — Пусть идет, мне что!

Водяного Глаза освободили. Он вырвался из толпы и бросился очертя голову. Жаннетта еле поспевала за ним.

— Зачем бежишь? — спросила она, догнав его. — За тобой никто не гонится.

Он вытер рукавом пот со лба, посмотрел на девочку взглядом, полным благодарности, но тут же забыл, кому обязан своим спасением.

— Он меня всю жизнь помнить будет! — хвастливо заявил Лео.

— Кто?

— Да тот, долговязый, что за руку меня схватил, Я его как саданул в живот — он сразу кувырком полетел! Вот же я ему дал, видела?

Жаннетта зажала ему рот рукой и, глядя на него с укоризной, подумала: «Нет, довериться такому хвастуну нельзя. Да и вообще, справится ли он с поручением?»

Она увела его в ближайший сквер, отыскала безлюдное место и сунула ему в руку кусок мела.

— Лео, напиши-ка букву «эс».

Оборвыш присел на корточки возле скамейки. Сначала он смотрел на Жаннетту подозрительно, настороженно, но затем, высунув кончик языка, старательно, даже вспотев от напряжения, вывел на асфальте нужную букву..

— Хорошо, — одобрительно кивнула Жаннетта. — Ты, оказывается, грамотный человек. Молодец, Лео. Я рада за тебя.

Польщенный, Водяной Глаз весело подмигнул:

— Я профессор. Три буханки хлеба в один присест слопать могу. Анри Петен меня давно в заместители приглашает — отказываюсь: времени нет.

Его измазанное грязью лицо вдруг приняло озабоченное выражение, водянистые глаза стали беспокойными.

— Зачем тебе эта штуковина? — спросил он. — Буква «эс»?

Все рассказывать Лео Жаннетта считала лишним. Она решила ему объяснить самое необходимое. Сейчас по всему Парижу — на фасадах домов, на тротуарах, трамваях и автобусах — краской и мелом наносится таинственная буква «S». Зачем? Кто его знает! Одно известно: боши ее боятся, как черт ладана.

— Они как увидят эту букву — злятся, шипят, ну прямо лихорадка их разбирает. — Жаннетта продемонстрировала, как ведут себя немцы при виде этой загадочной буквы. — Поэтому, Лео, ее надо писать назло фашистам всюду, где только сможешь.

— Вот оно что! — улыбнулся беспризорный. — Что ж, тогда я весь Париж изрисую. Хочешь, на Эйфелеву башню залезу и там намалюю большущую букву, ну… хоть с это дерево величиной?

Жаннетта отрицательно покачала головой. Не надо. Там напишут другие. Пусть он займется близлежащими улицами… Но Водяной Глаз уже не слышал, что она ему говорила. Его внимание привлекли приближающийся гитлеровский офицер с дамой. Он отошел в сторону и подал Жаннетте знак: «Молчи!»

— Что ты задумал? — встревожилась она.

Он ей погрозил кулаком: «Тише, не ори!»

Пара прошла мимо. Лео тихонько подкрался сзади. «Что он придумал?» — недоумевала Жаннетта и тут же зажала себе обеими руками рот, чтобы не прыснуть. На спинах эсэсовца и его дамы появились извивающиеся, словно живые змеи, две огромные буквы S.

«Ловок же Водяной Глаз!» — подумала Жаннетта, но, когда он вернулся к ней, протянула руку и сердито сказала:

— Сейчас же отдай мел!

— Почему? — вытаращил Лео глаза.

— Потому! Не нравятся мне твои выходки. Они ни к чему. В революционном деле требуется мужество, героизм, а не баловство.

Кто не бывал на Цветочном рынке в Париже, тому трудно себе представить, что здесь творится даже в будничный день. Сотни фургонов и автомашин, нагруженных цветами, съезжаются со всех окрестностей города, с вокзалов железных дорог. Серебристые и темно-пурпуровые розы, крошечные, как пуговки, и огромные, с подсолнух, хризантемы, нежно-голубые незабудки, синие, как южное небо, васильки, китайская гвоздика, пармские фиалки расположены здесь с присущим французам вкусом. Впечатление от эффектной, радующей глаз картины усиливается сладостным ароматом— нежным и в то же время сильным, разносящимся далеко за пределы рынка.

Парижане любят этот чудесный уголок, потому что любят цветы. Тут можно было встретить — и молодую девушку, и мужчину, и пожилую женщину, и ребенка, — и у всех цветы: в руках, на груди, в петлице пиджака.