Михаил Шмушкевич - Два Гавроша

— Прекратить разговоры! — крикнул Грасс.

Жаннетта лукаво подмигнула ему и сердито произнесла:

— Кошон!

Шофер улыбнулся.

— Что он сказал? — обратился к шоферу Грасс. — Что такое «кошон»?

— «Слушаюсь», — объяснил молодой француз, пряча смеющиеся глаза. — Господин унтер-офицер, Большие Бульвары.

— Хорошо. Теперь на Риволи.

Шофер очень удивился. На Риволи? Зачем же было делать такой крюк?

— Молчать!

На улице Риволи, недалеко от площади Согласия, шофер затормозил. Дальше ехать нельзя было. Вся магистраль была запружена народом. Легковые машины, автобусы, велосипеды образовали непроходимый затор. Тут и там метались полицейские, но разогнать толпу не могли. Подняв голову вверх, люди размахивали руками, волновались, чем-то восхищались.

Грасс и ребята вышли из машины.

— Далеко ли отсюда к твоей сестре? — спросил у девочки немец.

— Близко. Вон там, за углом. В переулке, — ответила сна скороговоркой, тоже подняв голову.

Белка на дереве, — указал пальцем Павлик.

— Где, где? — дернула его Жаннетта за рукав и тут же от радости подпрыгнула. — Ви-жу!

Грасс, наблюдая за толпой и прислушиваясь к взрывам неудержимого смеха, вспомнил слова одного приятеля из Лиона: «Веселость редко покидает француза, даже в самое трагическое для него время».

Публика начала неистово хлопать в ладоши: белка, убегая, юркнула куда-то вниз и через секунду появилась на макушке соседнего дерева. Спрятавшись среди ветвей, она высунула мордочку и стала пугливо озираться по сторонам.

— Велика беда! А я вмиг поймаю, — возбужденно произнесла Жаннетта. — Павлик, за мной!

— Стой! — крикнул Павлик, хватая безрассудную девчонку за руку.

Многоэтажный дом. На запыленной клетке лифта надпись: «Лифт не работает». На пятый этаж приходится подыматься пешком.

— Здесь? — взглянул Грасс на Жаннетту.

— Здесь, — ответила она слабым голосом. И вдруг резко изменилась в лице: в глазах — тень замешательства, на лбу — капельки пота, на щеках — красные пятна.

«Волнуется, — с особым сочувствием подумал Павлик о Жаннетте. — Мать, сестра… Я бы на ее месте… Он прикоснулся к кончикам ее пальцев, но девочка не заметила этого.

На звонок вышла пожилая, с растрепанными волосами женщина. На ней был яркий халат не первой свежести. Жаннетта ее сразу узнала. Это была пианистка Клотильда Дюбуше. «Боже мой, эта старая сплетница еще не подохла! — с досадой подумала она. — Противная, терпеть ее не могу! С Жизель дружит».

— Простите, — вежливо поклонился Грасс. — Вы мадам Фашон?

— Что? — возмущенно запротестовала пианистка. — Я Дюбуше, Клотильда Дюбуше! Мадам Фашон давным-давно отсюда выехала.

— Вот как! Не скажете, куда именно? — спросил Грасс. — Не знаете? Жаль. А ее дочь, известная певица Лиан Дени, здесь проживает?

Пианистка заискивающе усмехнулась.

— Вы смеетесь, господин унтер-офицер?

— Что тут смешного, мадам?

— Во-первых, так называемая певица Дени никогда не жила в этом доме. Во-вторых, — не переставая улыбаться, продолжала мадам Дюбуше, — эта, извините, дрянь, что сейчас с коммунистами связалась, вовсе не дочь Мари Фашон.

Немец покосился на Жаннетту. Она чуть заметно прикусила губу и покраснела.

— Соседи, может быть, знают, куда переехала мадам Фашон?

— Вряд ли, — ответила пианистка. — Вот разве Люсьен Пети?.. Нет, нет! Он порядочный парень. Он…

— А где можно увидеть этого порядочного парня? — перебил ее немец.

Женщина объяснила: Люсьен живет в этом же доме, но сейчас он находится у своей больной хозяйки, Жизель Ансар. Он только что привез к ней врача. Квартира певицы этажом ниже.

— Идемте, я знаю где, — объявила Жаннетта и первой стала спускаться с лестницы.

— Господин унтер-офицер, — окликнула Грасса Дюбуше, — имейте в виду: я вам ничего не говорила.

— Будьте спокойны!

Павлик догнал Жаннетту.

— Лгунья! Зачем ты болтала, что актриса Лиан твоя сестра? — накинулся он на нее.

Жаннетта остановилась и бросила через плечо:

— А ты, несчастный, никогда не лгал?

— Никогда, — отрезал Павлик. — Врагу — да, но больше никому.

— Так я тебе и поверила!

— Не возмущайся, Павлик, — подошел к Павлику Грасс. — Иногда самый скромный человек не прочь похвастать.

— Не все ли равно, сестра она мне или нет? Я ее люблю, и этого достаточно! — не поднимая глаз, отпарировала Жаннетта. — Она для меня больше чем сестра!

— Ладно, ладно, — примирительно сказал немец. — Здесь? — Он остановился у двери.