Герхард Хольц-Баумерт - Злоключения озорника

Я плюнул и решил вообще молчать. Мне было всё равно. Но они стали выспрашивать, кто меня этому научил.

Я сказал:

— Никто меня не учил, я сам всё придумал.

— Да, уж мой-то Бруно на такие вещи не способен! — обрадовалась мама Бруно.

Я разозлился и крикнул, что её Бруно трус, что он теперь на других сваливает, а сам и пил и шатался не меньше, чем все остальные.

Моя мама сказала убитым голосом:

— Прямо не знаю, что из тебя выйдет, Альфи! Нет, нет, это у тебя не от матери!

В наказание меня тут же отправили в постель. Подумать только: из-за нескольких стаканчиков газировки меня среди бела дня уложили спать! А сколько раз я пил её куда больше, и никто мне слова не сказал.

Мама, конечно, всё рассказала папе. Но он только засмеялся. Она стала ему объяснять, как это опасно, но он всё равно смеялся. Потом он подошёл к моей кровати и велел рассказать ему всё по правде. Я и рассказал ему всё по правде. Что вино было не вино вовсе, а обыкновенная газировка. Папа выслушал меня внимательно, а потом так захохотал, что зеркало на стене задрожало.

Тут вбежала мама — сердитая-пресердитая. Папа ей всё объяснил. Тогда и мама засмеялась. Мне разрешили встать, и я даже выпросил себе к ужину газированной воды в настоящей рюмке.

Теперь, когда я встречаю маму Бруно, я сразу давай шататься, как будто я пьяный. Я, конечно, понимаю, что нехорошо так делать, но наша учительница правильно говорит: «Зло должно быть наказано!»

Как-то раз нашёл я на улице перчатку. Хорошую такую, из красной кожи и с жёлтой костяной кнопочкой. Должно быть, её только-только кто-нибудь уронил. Впереди шла какая-то женщина. Я припустился за ней.

Догнал и, запыхавшись, спрашиваю:

— Вы не… Вы не…

— Нет у меня денег! И не смей клянчить! — крикнула она сердито, сверкнув очками.

Я было протянул ей эту красную перчатку, но увидел, что на ней перчатки зелёные. Тогда я побежал дальше.

Она мне вдогонку крикнула:

— Хулиган!

А я уже догнал старушку и спрашиваю:

— Это вы перчатку потеряли?

— Неужто все яблоки разобрали? — переспросила она меня.

Тьфу ты! Должно быть, бабушка плохо слышала.

Я крикнул погромче:

— Да нет, я вас про перчатку спрашиваю! Не ваша ли?

— Что ты! Это я свою старую шаль донашиваю.

Тогда я крикнул ещё громче:

— Ваша перчатка или нет?

— Как тебе не стыдно, мальчик, кричать на пожилую даму! — сказал проходивший мимо дяденька и ухватил меня за воротник.

— Да я не кричу, я про перчатку спрашиваю!

— Ты ещё и мне дерзишь? — разъярился дядька.

Я давай скорее улепётывать.

Спрашивал я ещё у многих: у железнодорожника, у молодой женщины, у мотоциклиста, который как раз шины подкачивал, у одного парня постарше — он мне ещё подзатыльник за это дал, и у тёти с дяденькой. Дяденька оказался симпатичным и тут же объяснил мне, что перчатка изготовлена из козьей кожи и что она очень красивая. Но тётя не дала ему всё толком объяснить. Она сказала, что всё это ерунда, потому что перчатка сделана из искусственной кожи, и что такую безобразную перчатку она бы никогда в жизни не надела.

Ну, думаю, с меня хватит! Что это я буду бегать и приставать к людям. Я подбросил перчатку, наподдал ногой, и она отлетела далеко на мостовую.

Бац! — вот она и шлёпнулась.

Бац! — вот я и получил затрещину.

— Какой сорванец! — услышал я позади себя женский голос. — Моей перчаткой играет в футбол!

Пришлось мне пойти на мостовую, поднять перчатку и отдать её этой женщине. А она вздумала читать мне нотацию! Всего-то я не запомнил, конечно, но говорила она, примерно, вот что: разве честные люди так поступают?.. Если кто-нибудь нашёл перчатку и если он честный человек, то он не станет играть ею в футбол, а возвратит тому, кто её потерял…

А закончила она так:

— Вот если бы ты, мальчик, поступил, как я говорю, то ты непременно получил бы в благодарность от меня подарочек. Но ты ничего от меня не получишь, потому что…

— Мэ-ээ! — проблеял я.

Никогда раньше я так не делал. Я вообще не люблю дерзить взрослым. Но тут я не выдержал, И, конечно, сразу же нарвался на маму. Она как раз вышла за молоком. В наказание меня на целый день посадили под домашний арест.

Ну скажите, где же тут справедливость? Ведь человек, можно сказать, добра желал…

Вот выскользнуло у меня нечаянно слово, а теперь приходится расхлёбывать. Недавно за столом я проболтался, что не умею прыгать вниз головой. Мне надо было сдавать нормы по плаванию, а без этого прыжка их не принимают.