Герхард Хольц-Баумерт - Злоключения озорника

Но я уже опять старательно жевал и не мог ответить папе.

— Ведь правда здорово получается по нашему с тобой методу? — снова спросил меня папа.

Но и теперь я не мог ему ответить, потому что запихнул в рот целый селёдочный хвост.

— Ты что, онемел? — спросил он наконец, и на лбу у него появилась складка.

Мама вступилась за меня:

— Разве ты не видишь, что мальчик ещё не прожевал?

Мне даже подумалось, что она поняла, в какую я попал переделку, и хочет мне помочь, С полным ртом я пробормотал что-то невнятное.

— Ну ладно! Я подожду, пока ты кончишь. Но не думай, я прекрасно понимаю, почему ты вдруг онемел. Просто ты так и не решился прыгнуть.

Я снова стал что-то бормотать с полным ртом, но тут уже папа сам запретил мне разговаривать.

— Одиннадцать лет парню и боится прыгнуть с трамплина! — подзуживал он.

— Мне только ещё десять исполнилось, — сказал я.

Папа всегда так: что-нибудь ему не понравится, он обязательно мне год или два прибавит.

— Скоро будет и одиннадцать. А все одиннадцатилетние ребята умеют вниз головой прыгать. — Папа подумал немного и сказал: — Завтра воскресенье. Вместе пойдём купаться. Уж я-то научу тебя прыгать, можешь быть уверен.

Я даже вздрогнул. Мама тоже.

Она сказала:

— Надеюсь, ты не будешь силой заставлять его прыгать?

Папа ответил:

— Я научу его прыгать вниз головой. Вот и всё.

Хоть бы дождь пошёл в это воскресенье! Пускай даже снег! Вообще я бы с удовольствием побегал на коньках в этот день. Но, как назло, солнышко сияло с самого утра. У папы было превосходное настроение. Он даже что-то напевал, когда брился.

— Ну как, Альфи? Покупаемся сегодня всласть!

Мама приготовила два больших полотенца и огромный пакет с бутербродами. Она махала нам из окошка, когда мы пустились в путь. Должно быть, она переживала за меня.

Папа всю дорогу шутил: паромщику, перевозившему нас на другой берег, он сказал, что я непременно буду чемпионом олимпийских игр по прыжкам в воду. А сегодня, мол, он на водной станции будет тренировать меня.

В бассейне сначала всё шло хорошо. Мы плавали кролем, на спине, и я не отставал от папы. Но, когда дело дошло до ныряния на выдержку, папа меня здорово «обскакал». Один раз он так долго не выныривал, что я даже подумал, не утонул ли он, и очень разволновался. А он возьми да и вынырни где-то позади меня. Я сразу стал восхищаться, как здорово мой папа ныряет, и ему это было очень приятно. Но я всё время старался, чтобы мы были подальше от трамплина. Под конец я даже стал немножко надеяться, что папа забудет о прыжках. Но он вдруг хлопнул меня по спине, подмигнул и спросил:

— Ну, а как же всё-таки насчёт изящного прыжка вниз головой, Альфи? — и, не дав мне опомниться, зашагал к вышке.

Я встал на трамплин, вцепился в него пальцами ног, поднял руки над головой, присел и… опять выпрямился.

— Я всё правильно сделал, папа?

— Правильно, правильно!

— Знаешь, я очень боюсь, что у меня с ногами ничего не получится. Начну болтать ими в разные стороны — все хохотать будут. — Я уж ничего не жалел, лишь бы время выиграть.

У папы на лбу появилась складка, но он довольно спокойно сказал:

— Послушай! Чтобы ты знал, что такое настоящий красивый прыжок, я сам тебе покажу, как надо прыгать. Следи за каждым моим движением, тогда у тебя и у самого всё хорошо получится.

Папа встал на трамплин, поджал пальцы ног и медленно начал падать вперёд.

Но то ли он падал слишком медленно, то ли ещё почему, этого уж я не знаю, во всяком случае, хоть папа и прыгнул вниз головой, но ноги всё-таки подогнул. Когда он потом поднялся на вышку, он, должно быть, заметил, что я смеюсь. Я, правда, тотчас поджал губы и собирался сказать ему что-нибудь приятное, но он проворчал:

— Не слишком чисто у меня получилось. Дай-ка я лучше тебе ещё раз покажу.

Но и на этот раз, как мне показалось, папа немножко подогнул колени. Я ему сказал об этом.

— Вот ещё учитель нашёлся! Это был отличный прыжок! Покажи лучше, как сам-то умеешь.

Пришлось мне снова лезть на трамплин. Всё шло превосходно, но только… только до «критического момента». Тут я застыл словно заколдованный.

— Что же ты скажешь в своё оправдание? — спросил папа довольно сердито.

— Ничего. Мне просто показалось, что там кто-то нырнул. Не могу ж я на спину человеку прыгать.

Папа внимательно посмотрел на воду, затем покосился на меня.

— А теперь прыгай! — крикнул он.

Я начал медленно приседать. Вдруг папа как схватит меня за ноги да как подбросит!