Клара Ярункова - Единственная

Мамочки, вот была умора! Маленькие тонули в рубашках, у больших ребят торчали из рукавов руки чуть не по локоть. Это наблюдение я передала по цепочке… По-настоящему взволновала нас торжественность события, только когда нам вручили уже билеты. После этого мы уже целый день были в приподнятом настроении, и нам совершенно не хотелось расходиться по домам. Мы сговорились и все вместе пошли на Славин. И вели себя там прилично, не то что раньше. Там была еще одна группа вроде нас, и, как только чуть выглянуло солнышко, они поснимали пальто, похвастать своими новенькими синими рубашками. Они у них были тоже сорокового размера, но мы не смеялись. Только поскорей скинули пальто. Увидев, кто мы такие, они подошли к нам; потом мы все вместе сидели на ступеньках. Это были ребята из школы имени Чапека, их сегодня тоже приняли в союз молодежи. Мы договорились дружить, и было нам ужасно здорово и весело. Иван Штрба начал клеиться к девчатам из школы Чапека, но я подкралась к нему и незаметно толкнула его так, что он влетел в кучку ребят, да там и остался. Никак не может понять, что когда уместно, тупица несчастный!

Гурьбой спустились мы потом с холма, сложили все наши деньги в шапку и в лавке «Овощи — фрукты» под Славином купили двенадцать бутылок цитрусового сока. Супружеская чета с маленьким ребенком покупала там в это время морковь и, увидев, что мы отмечаем торжественное событие, преподнесла нам еще пять бутылок. Продавец не захотел отстать и прибавил две бесплатно. Всего у нас получилось целых девятнадцать, и этого нам хватило, хотя нас была огромная куча.

Так что день этот вышел замечательным. Я заранее радуюсь, как буду рассказывать о нем Имро. У них прием в союз молодежи, говорят, прошел скучно. Они не дружат между собой и ничего не отмечали. А мы, наоборот, держимся дружно и в хорошем и в плохом. Когда, например, Верба выходит из себя, мальчишки, жертвуя собой, начинают доказывать, что дверцы шкафа не открываются, и даже показывают ей. И ей никогда не удается никого записать — не разбивать же ей стекло в дверцах, чтоб добраться до классного журнала! А как успокоится, дверцы вдруг подаются… Еще бы: у нее к тому времени пропадает охота записывать.

И страшно жалко мне становится, как подумаю, что кончится год и мы расстанемся — каждый уже сам по себе уйдет в жизнь или в другую школу…

Я сшила себе купальник! Шикарное бикини из полотна в полосочку.

— У тебя же есть два прошлогодних! — удивлялась мама.

Есть, но они детские, цельные. Мне в них теперь стыдно будет показаться, когда мы с Имро и другими ребятами поедем на озеро.

Сейчас еще бывают заморозки, но я хочу быть готовой к лету. Когда я примеряла бикини, бабушка смотрела на меня так противно…

— Ну и ну, — подзуживала она маму, — я ничего не говорю, но такое мне не нравится!

— Еще бы, — говорю, — тебе нравились купальники по колено, а вверху по самые уши, как в твои молодые годы.

— В мои молодые годы некогда было заниматься ерундой! — обиделась бабушка. — Нам работать приходилось, а не выставляться напоказ полуголыми. Тьфу!

Господи, ну что мне с ней делать?

А купальник — шик.

Богунские купили машину. Сегодня ездили получать ее и прямо с утра прикатили к нам — показывать бабушке. Она, говорят, восторгалась всем, особенно мотором. Вот так номер! Дома-то небось даже миксера боится, как начнет гудеть, а вот мотор, конечно, расхваливала до небес, только бы не обидеть дядю Андрея. А тот как пить дать сидит за рулем в огромных белых перчатках и черных очках. Ха! Теперь он может по ночам гоняться за Йожо в машине. Наверное, и купили-то ее для этого. Сказали, она красного цвета. «Фиат», несомненно. Этого, конечно, бабушка не знает.

После обеда я пошла в художественную. Когда я собиралась, дома никого не было — вот здорово! Я надела, разумеется, новую мохеровую шапку из Праги. Она и впрямь отлично мне идет. Сумку я взяла мамину, красную, из синтетики, которая твердеет на холоде. Но я постараюсь не поломать ее.

Мы с Имро точно не договаривались, но я рассчитывала, что он придет. Так и было. Я еще во время занятий увидела: ждет под кленом вместе с Шанё Стрелецким. Гиза украдкой показывала им язык, а они ей показывали длинный нос. Потом я вышла к печатному станку, и Имро, заметив меня, улыбнулся и помахал мне. Я всерьез рада, когда вижу его. Мы не встречались уже несколько дней, и я была просто счастлива, что он пришел, едва высидела за мольбертом.

Наконец-то мы выкатились на улицу. Посмотрела я туда, где клен растет, — и что же вижу! На той стороне стоит красный «фиат», а в нем за рулем дядя Андрей. Он сразу меня углядел, гордо улыбнулся и куда-то показал. Я глянула — там мама стоит. Махнула я Имро — мол, сейчас приду — и двинулась к маме, пусть не думает, что мне неприятно, когда она в кои-то веки зашла за мной.