Андрей Шманкевич - Боцман знает всё

Василь посмотрел, и ему захотелось сказать Булавинову, что он с большим бы удовольствием смотрел сейчас с этих самых исторических башен на корабль, прыгавший в открытом море по волнам, чем смотреть с корабля на земную твердь.

«И как это мы не замечаем на земле, что она не качается под ногами?.. — думал Василь, — Пожалуй, надо было мне в береговую оборону проситься…»

Он всё же старался меньше попадать на глаза боцману и Булавинову, чтобы они не заметили его состояния. Очень хотелось пойти куда-нибудь в укромный уголок и лечь. Но уйти было нельзя, и он стоял на своём месте, придерживая рукой бескозырку, чтобы её не сорвало ветром.

— Вы ленточки завяжите под подбородком, — посоветовал Булавинов. — Они когда-то специально для этого и придуманы были.

Василь ленточки завязал, но легче ему от этого не стало, а боцман, как показалось Василю, стал особенно к нему приглядываться.

«Сейчас скажет, наверно, что вид у меня не моряцкий…» — подумал Василь. Но боцман, как будто ничего не заметив, приказал идти в шкиперскую и разделать там бухту троса.

Боцманское хозяйство на корабле — большое хозяйство. Всегда для матросов дело найдётся. Но почему понадобилось боцману посылать молодых в такую погоду в трюм? Разве нельзя будет размотать бухту троса на стоянке? Разве обязательно сейчас делать огоны и маркировать концы?

Булавинов точно подслушал мысли Василя и сказал:

— Такая наша жизнь матросская. Шторм не шторм, а матрос должен быть всегда своим делом занят. Тем и сильны мы. А ну, ставьте бухту на-попа! Раз… два… Взяли!..

Работа немного отвлекала Василя, и он порой переставал чувствовать качку, но в то же время, как ему казалось, стал он каким-то туповатым: не мог с первого раза уяснить, что говорил и показывал ему старший матрос.

«Заметит, что укачался, и боцману доложит», — досадовал он.

Наступило время обеда, и они поднялись на палубу. На ветерке Василь почувствовал себя совсем было хорошо, но есть ему, говоря честно, не очень хотелось. И не будь он бачковым, ни за что не пошёл бы на камбуз. От одного запаха жирных матросских щей у него снова появилось желание, как острят старые моряки, «уйти пешком на берег».

Шторм и не думал утихать. С прежней силой дул с моря ветер и гнал на корабль волну за волной, обдавая палубу ливнем холодных солёных брызг. А корабли шли всё тем же курсом, в таком же идеальном строю, как и при выходе из бухты.

Расставляя ноги пошире, Василь спустился в кубрик со своим бачком. Там уже был подвешен стол, и матросы ждали его. Правда, за столом было не густо, не у всех сегодня был хороший аппетит.

— Напрасно отказываетесь от еды, — поучал молодых Булавинов. — На сытый желудок качка легче переносится.

При шторме и обед — нелёгкое дело. И щи по мискам разлить нелегко, и ложку поднести ко рту трудно. Всё же Василь решил не отставать от Булавинова, чтобы тот ни о чём не догадался. Проглотил Василь две-три ложки и окончательно решил подавать рапорт о переводе в береговую оборону.

От гуляша с гречневой кашей его спасла боевая тревога. Он первым вылетел из кубрика и помчался на своё место. По расписанию при объявлении воздушной тревоги ему полагалось быть вторым номером у пулемёта. Хотя и не было никакого настоящего «противника», хотя корабли и не открывали настоящего огня, Василь, видя, как ловко и чётко выполняли матросы свои обязанности, забыл обо всём и отдался боевому напряжению. Он даже на замечание боцмана весело ответил:

— Есть в следующий раз не забывать каску!

До вечера ещё несколько раз объявляли тревогу. На кораблях отбивали «минные атаки», «тушили пожары», «заделывали пробоины». Тревоги продолжались и ночью. Утром, когда Василь выбежал на палубу, он увидел совсем другое море. Корабли ещё покачивались на волнах мёртвой зыби, но это было уже детской забавой. Морской простор теперь лежал по левому борту, а по правому белел небольшой курортный городок, врезанный в зелёную оправу лесистых гор.

— Красиво? — спросил Булавинов.

— Да… Красота. Отроду такого не видал, — ответил Василь и удивился, что Булавинов рассмеялся.

— А я вчера показывал его, да только вам было не до курортов. Ничего, бывает.

«Значит, он всё видел? И не сказал… А боцман? — пронеслось в голове Василя. — А может быть, это со всеми бывает? Может, и не стоит подавать рапорт. Проверить ещё надо, моя это стихия или не моя…»

Подошёл боцман и снова, как показалось Василю, посмотрел на него слишком пристально. Василь смущённо улыбнулся, а боцман, улыбнувшись в ответ, задал ему совершенно неожиданный вопрос: