Вадим Фролов - Поворот

— Ты чего в окно уставился? — спросила Татьяна.

— Так, — сказал я, — задумался.

— Ах, задумался, — засмеялась она, и я не понял, видела она Басову или нет.

Я вдруг заторопился. Посмотрел на летчиковы часы и сказал, что, пожалуй, пора домой, у меня еще дел невпроворот.

— Пошли, — сказала она.

Мы быстро доели мороженое и вышли. Некоторое время шли по Литейному и молчали. Потом Татьяна посмотрела на меня искоса и тихонько спросила:

— А как тебе Маша Басова? Нравится?

Я даже остановился. Что она, мысли читает, что ли? Я начал было что-то мямлить: «да так», «ничего», «так себе», но тут же разозлился на себя — что я, в самом деле, этой Татьяны боюсь? — и решительно сказал:

— Нравится! А что?

— Правильно, — сказала Татьяна. — Она, по-моему, мировая девчонка.

— Ага! — сказал я.

— Я бы хотела с ней дружить.

— Правильно! — сказал я.

— Ну, разбежались, — сказала Татьяна, когда мы дошли до улицы Некрасова.

— Я провожу, — сказал я.

— Не надо, я на трамвай — до рынка, — она протянула мне руку. — Спокойной ночи, Периодичкин.

— Спокойной ночи, Круглошарикова, — ответил я.

Рука у нее маленькая, но крепкая и теплая.

Я бежал домой и думал, что вот с этой Татьяной совсем запросто можно обо всем поговорить, и пошутить, и посмеяться, а с Машей никак ничего у меня не получается: колючая она какая-то, как ерш. Я засмеялся — она ерш, а я — репейник. Ну, раз репейник, так я от нее и не отцеплюсь! Вот такие пироги, как говорит дядя Саша.

Все это, весь свой день я и вспоминал, лежа в кровати. А когда вспомнил, решил, что в общем-то все не так уж страшно. Надо быть только более организованным и уметь исправлять свои ошибки. Вот с завтрашнего дня я и начну их исправлять.

Да, а зачем это бате понадобился Венька Жук? Не забыть бы завтра спросить.

…На следующее утро я запросто сдернул с Мишки одеяло и пошел умываться. А когда вернулся, Мишка опять был под одеялом, закутанный с головой, как в спальном мешке. Я определил, где у него уши, и дернул через одеяло за ухо. Он чего-то забурчал.

— Встаешь? — спросил я.

— Отлипни, — заныл Мишка.

— Твое дело, — сказал я и пошел на кухню. В дверях обернулся и увидел, как Мишка от удивления высунул нос. «Удивляйся, удивляйся, — подумал я, — то ли еще будет».

Ольга почему-то встала самостоятельно, и мы с ней быстро позавтракали. Батю я будить не стал — на столе лежала записка: «Пришел поздно, буду спать до 12-ти».

— Выйди с Повидлой, — сказал я Ольге.

— Чего-о-о? — пропищала она. Но я не стал повторять и начал собирать портфель.

— Я опоздаю, — опять запищала Ольга.

— Не опоздаешь, — сказал я строго.

Она тоже очень удивилась, но взяла поводок. Повидло тоже, по-моему, очень удивился: посматривал то на меня, то на Ольгу, и даже повизгивал от удивления. Но я не обращал на них внимания и занимался своим делом.

Они ушли с обиженным видом. Маму я будить не стал и направился в школу. «Приду с запасом, чтобы не опоздать», — решил я. Я уже был в дверях, когда из-за ширмы вышел отец в трусиках и в майке.

— Семен, почему Мишка не встает? — спросил он. — Заболел, что ли?

— А не знаю, — сказал я равнодушно.

— Ты что, не будил его? — удивился отец.

— Будил, — сказал я еще равнодушнее.

— Ну и что? — еще больше удивился отец.

— А ты его спроси, — сказал я.

— Гм-м, — промычал батя, — интересный разговор. Что это с тобой?

— Ничего, — сказал я и пожал плечами. — Не маленький, пусть к дисциплине привыкает.

Батя внимательно посмотрел на меня и засмеялся.

— Ишь ты! Ну что ж, может, и правильно. Не будить, значит? Опоздает ведь.

— Раз опоздает, два опоздает…

— Ладно, попробуем, — сказал батя.

— Ну, я пошел, — сказал я и тут же вспомнил, что не спросил про Веньку Жука. Но батя сам спросил у меня очень серьезно:

— Слушай-ка, так что он за парнишка, Венька Балашов?

Ну что я мог ответить? — я сам его мало знаю. Если не считать двух-трех разговоров… Кто его знает, вроде ничего парень, только злой какой-то и затюканный.

— А что? — спросил я.

— Видишь, какое дело. Похоже, у него серьезные неприятности намечаются. Хотелось бы знать… — сказал батя задумчиво.

— Что я, за ним следить должен, что ли? — спросил я. — Ты участковый, ты и следи.

— Ладно, — сердито сказал батя. — Сыпь в школу. А насчет «следить» вечером поговорим.