Население голодало.
Падал скот, невозделанные поля зарастали повсюду сорной травой.
Война несла с собой эти беды, долгая, разорительная война.
Надо было любой ценой русский корпус в Финляндии генерал-лейтенанта Голицына поддержать.
— Что молчишь? — коротко спросил Пётр, обращаясь к графу Апраксину, бывшему архангельскому воеводе, ныне имевшему чин генерал-адмирала, тучному, неповоротливому человеку. Спросил и посмотрел в глаза — пристально, тяжело, ожидая немедленного обстоятельного ответа. Каждый из подчинённых — всегда — должен был оказаться немедленно готовым к любому вопросу государя, пусть даже и самому неожиданному. Пётр иных правил на военном совете не признавал.
— Думаю, что не просто нам будет князю Голицыну доставить порох и провиант, — быстро отвечал, с какой-то явно не свойственной ему торопливостью, Фёдор Матвеевич Апраксин, вытирая лёгким батистовым платочком полную шею. В летнем дворце Петра комнаты все были жарко натоплены, хотя май уже шелестел за окнами первой сочной листвой. — Тщиться надо будет, поелику возможно, государь, но доставить не просто…
— Почему так считаешь? — ещё более нахмурился Пётр, перекидывая из руки в руку тяжёлую, с позолоченной рукояткой трость и в который раз уже кося тёмным глазом в бумаги Голицына, лежащие перед ним на дубовой столешнице, выскобленной ножами до белизны.
Граф Апраксин кашлянул осторожно и повлажневший платочек в левый рукав мундира незаметно запрятал. И потом только медленно, как бы в раздумье — ответствовал:
— Зело ныне дороги лесные злы, как посыльные сообщают. И дождями прошедшими размыты изрядно… Верь, государь, мне — я и сам в краях тех часто бываю. Не одна пара башмаков по трясинам финским оставлена твоим покорным слугой.
— Твоя правда! — перебил Апраксина Пётр. Знаю, что до сей поры более тебе на суше воевать доводилось, нежели на морях. Даром что адмирал… Но не быть более по сему! — заключил он резко и встал, уроним трость на пол. Вновь глаза его сверкнули затаённым быстрым огнем. Сразу встали все генералы, приглашённые на совет, встал и Апраксин. — Воля наша будет теперь такова, — сказал Пётр, вскинув голову и внимательно оглядывая всех присутствующих. Выло видно, что определённое решение им уже принято. — Пр и распутице нынешней, — отчеканивал слова Пётр, — в ростепель, в разливе обильном вод копной тягой обозы князю Голицыну посылать — провиант, а тем паче порох — негоже. Неприятель в местах удобных весьма легко сможет тайные засады нам учинить. — Он задумался на секунду, потом вновь вскинул голову: — Остаётся ныне одно: морем князю помощь направить… И не только ту помощь, о котором он просит нас в депеше своей, а и новый десант…
Пётр говорил громко, уверенно, заражая всех, кто присутствовал на военном совете, своей энергией. Многим это показалось смелым и своевременным — перенос внезапный будущих военных действий на море. Ясно было, что в войне со шведами наметился решительный перелом.
Перемены прежде всего касались, что вполне естественно, военных действий на Балтике. Пётр в докладе своём совету ещё раз, с достаточной твёрдостью и в голосе, и во взгляде, напомнил генералам о численном превосходстве шведского парусного флота над русским. Превосходство это по-прежнему было настолько значительным, что невозможно было с мим не считаться. Тридцать мощных линейных кораблей шведского королевского флота в полной боевом готовности в ту весну стояли под парусами.
Быстроходные фрегаты, бомбардирские суда, бригантины рассекали беспрерывно морскую гладь, останавливали, захватывали или поворачивали вспять любые иностранные торговые корабли, в трюмах которых имелись товары, предназначенные для торговли с Россией. Шведский флот был закалённым и опытным. О сражении с ним в открытом морском бою нельзя было и подумать в то время. Оставалось теперь, как и прежде не раз бывало, одно: не числом воевать, а уменьем… Хитростью и смекалкой военной изнурять врага там, где пока ещё оружием нельзя было взять над ним верх…
После военного совета Пётр остался один. Долго сидел над картон — хмурый, погружённый в раздумья. Перья грыз, торопливо цифры чертил на шершавом листе бумаги.
Что могли мы противопоставить в сложной сей ситуации сильному и хорошо обученному шведскому флоту?.. Главными союзниками России против Карла на море были Данни и Голландия… Данию союзную не однажды уведомляли о трудностях многолетней войны. Помощи, правда, не просили впрямую ни разу, по и о тяжестях галерного перехода на Аландские острова без прикрытия сильного парусного флота представление делали. Отмолчался в такое трудное для России время брат наш, король датский, — не дал кораблей… Но и в том хотя польза есть теперь несомненная, что придётся шведам свой флот по необходимости надвое разделить: половину почти линейных кораблей да фрегатов отправить к союзному с нами датскому берегу. В этой ситуации неприятной шведам явно выбора нет — хочешь не хочешь, а посылай: на два фронта воюет ведь Карл…
Читать дальше