Валерий Прохватилов - Гангутский бой

Отступать, тем не менее, было некуда. Да и могли Апраксин ослушаться — не выполнить государева указа?

Любекера же ещё и флот поддерживал с моря. Мощный парусный флот. Это против нашего-то, где всего в то время насчитывалось с дюжину кораблей да несколько бригантин.

Разумеется. Любекер, в виду Кроншлота стоявший, чувствовал себя хозяином положения. Сказано, мол, Петербург разрушить — разрушу… И хотя солдаты его голодали, оторванные нашими стараниями от продовольственных баз, генерал уверял их, что в Петербурге они своё наверстают.

Тут-то, однако, и произошло вскоре событие, из-за которого всё для шведов с ног на голову внезапно перевернулось.

Разгромил Любекер в стычке короткой небольшой один русский отряд заградительный. На болота вынудил его отступить. Быстро отступал отряд — обоз бросил. А в обозе том, между прочим, кроме мешков с горохом, гречи да солонины, да сухарей, шкатулочка отыскалась — лаковая, резная, изящной голландской работы. А в шкатулке — письмо. Адмирал Апраксин просил в письме командира разгромленного отряда генерала Фризера продержаться ещё хотя бы несколько дней. Было ясно из текста, что сам Апраксин идёт сюда, Петербургу на помощь, с многотысячным войском и с пушечной конной тягой.

Эти столь удачно захваченные известия Любекер даже и обсуждать не стал на совете: мигом войско своё храброе поворотил, объявив посадку на корабли. Отходили корабли один за другим, курс беря на Финляндию. А когда уже на берегу осталось несколько батальонов, наблюдавший из «секрета» Апраксин уничтожил их одним коротким ударом. Более тысячи шведов осталось навеки лежать на топком том берегу.

А письмо-то Апраксина, подытоживал Рябов, оказалось фальшивым. Хитростью оно было военной. Специально подсунуто было в обоз, чтобы Любекера пугнуть. Не было сил таких у Апраксина в том году, о которых в письме говорилось. Многотысячного корпуса то есть.

Но зато смекалка — была…

Много ещё в тот вечер звучало историй солдатских, невыдуманных, у походных костров. Дух они боевой поднимали, душу грели по-своему. Кое-где и песня порой звучала — протяжная, навевающая привычную грусть.

Наконец капитан Бакеев всех обошёл, приказал спать ложиться. Ранний завтра подъём в русском лагере ожидался не по распорядку. Да и день предстоял войскам трудный, решающий. Надо было силы беречь.

Пётр поднялся в тот день рано, едва забрезжил рассвет. Только-только начинал светиться слегка дальний край неба.

Около трёх часов утра, несмотря на сильный туман. Пётр уже обозревал в мощную подзорную трубу позиции шведов, отбуксировавших за ночь все свои корабли на самую глубину, — к тому месту, где вчера прорвались русские галеры и скампавеи. Даже малым гребным судам, оставшимся у берега в одиночестве довольно опасном, приказал Ватранг присоединиться к главным силам своего флота. Что они охотно исполнили.

В шахматном порядке, в два ряда, стояли теперь шведские корабли, настороженно глядящие жерлами многих пушек в сторону полуострова Нечего было и думать сегодня обойти их мористее — настолько далеко уходила в море эта двойная заградительная степа.

Ровно в три часа утра Пётр созвал экстренный военный совет. Коротко объяснил суть замысла своего. По всем признакам получалось, что воистину пришёл он наконец, долгожданный тот день…

Ровно в четыре часа утра русские галеры уже были выстроены походной колонной.

— Недогадлив нынче Ватранг, — насмешливо сказал Пётр, — несмекалист. В наших силах сегодня ещё один памятный урок ему преподать.

И с галеры своей флагманской дал сигнал к выступлению.

Вёсла разом вспенили воду.

И-и р-раз!

Русские галеры пошли на этот раз вдоль берега — там, где, сам того не желая, оставил им вполне безопасную дорогу Ватранг. Где он снова их сегодня не ждал. Сдвинув в море суда, Ватранг освободил побережье.

Всё опять повторилось. И ядра свистели, не причиняя русским никакого вреда, и корабли буксировать при помощи шлюпок — теперь уже ближе к берегу — пытался Ватранг — всё оказалось бесполезным. Только одна русская галера, слишком близко к берегу шедшая, села на камни… Но экипаж с неё был тут же полностью снят: быстро подошла на помощь галера Бакеева.

Остальные галеры прошли под берегом беспрепятственно и скрылись за мысом.

Там опять начинались шхеры.