Станислав Никоненко - Догоняйте, догоняйте!..

— На английском?

— На самом чистом. Означает это: «Ну и простак же ты». Не веришь — прочитай все с обратной стороны.

Жора прочитал, и стало ему совсем грустно.

— А разведение кактусов? — он вдруг вспомнил, с каким увлечением Наташа рассказывала ему про кактусы. Один из них никак не мог прижиться. Наташа и подкормку ему придумывала, и на яркий свет выставляла. Чего только не делала — выжил кактус, развернулся в этакую зеленую лохматую пятерню.

— Разведение? — переспросил Генаша. — Какое, к черту, разведение! Все из магазина. С Арбата, знаешь?

«Врет Генаша. Ну, конечно, врет. Только почему? — думал Жора. — Зачем? Что она ему сделала?»

Копытину было невдомек, что с недавнего времени Генаша ходил в этом доме в «отшитых» женихах.

— Послушай, — он в упор посмотрел на Генашу, — ты ведешь себя, как…

— Как? — перебил Генаша.

— Как последняя дрянь.

Генаша, может, и кинулся бы в драку, но, взглянув на Жорины бицепсы, лишь поморщился. Драться с этим крепышом ему не улыбалось. Он попытался уйти из кухни — Жора стал в дверях.

— Пусти, — проговорил Генаша.

— Куда? — улыбнулся Жора.

— Что тебе нужно?

— Чтобы ты убрался на улицу.

— Мальчики, — послышался из коридора голос хозяйки. — Долго еще будете курить?

— Я иду, — сказал Жора, — а твой друг собрался домой.

— Правда? — Наташа переступила порог кухни. — Что за выдумки?

— Именно выдумки. Только не мои. — Генаша снова стал закуривать.

Девушка подозрительно посмотрела на ребят. Оба молчали.

— Что у вас тут?

— Слишком много курильщиков для такой маленькой кухни, — усмехнулся Жора.

Наташа стала догадываться.

— Вы что это, серьезно? — сказала она.

Генаша молча курил.

— Вполне, — сказал Жора.

— Это все ты затеял?

— Хотя бы, — Жору брала злость. Он понимал, что не так нужно отвечать, что незачем ему лезть на рожон, но ничего не мог с собой поделать. Пусть выбирает, кто ей нужен, думал он. Пусть сейчас все решится.

— И что за характер такой.

— Не нравится? — с вызовом спросил Жора.

— Нет.

— Гуд-бай, — бросил Копытин. Это было одним из немногих слов, которые выучил он, пообщавшись несколько дней с Наташей.

— Гуд-бай, — сказала она. — Если ты так желаешь.

Жора пошел к выходу.

— Постой! — крикнула Наташа.

Но он быстро открыл дверь и, не оглядываясь, сбежал по лестнице.

Поссорились. А может, и вовсе расстались?

И вот теперь он чувствовал, что не может не позвонить ей. Каждый телефон-автомат притягивал его с той же неотвратимостью, с какой футбольные ворота, по мнению вратаря, притягивают к себе мяч.

Зачем он только связался с Генашей? Этот тип наболтал с три короба, а он — тоже хорош — развесил уши. Подумаешь, отец! Ну и что. Жоре-то какое дело. К привезенному из-за границы барахлу он был равнодушен.

Жору интересовала просто Наташа и только Наташа сама по себе: взбалмошная, иногда капризная, иногда такая милая и нежная. Длинные белые волосы и серые глаза. Походка плавная и четкая, как у балерины. Даже голос, который, может, кое-кто назвал бы писклявым.

Поравнявшись с очередной телефонной будкой, Жора решительно рванул дверцу, набрал номер.

— Алло! Я вас слушаю.

— Я рад, что вы меня слушаете. Старших всегда надо слушать.

— Как остроумно!

— А у нас всегда так, — сказал Жора и подумал: «Опять пошло-поехало. Куда только?»

— В самом деле? Не замечала.

— Напрасно.

«Так может продолжаться без конца. Надо остановиться».

— Я уезжаю на два месяца. Хочу тебя видеть.

Молчание.

— Через пятнадцать минут я буду у нашего фонтана.

Жора отправился к скверу, который был в трех минутах ходьбы от Наташиного дома. Там они встречались уже несколько раз. Если вовремя расположиться на лавочке у небольшого бетонного резервуара, в котором иногда скапливалась дождевая вода (фонтаном Жора с Наташей прозвали его за железную трубку посередине — видимо, некогда из нее действительно что-то текло), то можно было почти скрыться от посторонних глаз в тени густого кустарника.

«Пусть ждет, — думала Наташа, — не приду. Ну что за человек! Неужели нельзя объяснить — так вот и так. Извини, погорячился. А то сбежал, хлопнул дверью — и все. Думай, что хочешь. Но что у них произошло с Генашей?»

Жора Копытин — его и сравнивать-то с Генашей нельзя. И рост не тот. И волосы белобрысые, прядки кое-где выгорели. И глаза светло-серые, простенькие. И нос слегка набоку (давняя история — Жора тогда начинал заниматься боксом). Генаша свой неизменный «Кент» прикуривает от газовой зажигалки, а Жора — какой-нибудь «Дымок» от спички. И это имя — так и вспоминаешь песенку: «А ну-ка, Жора, подержи мой макинтош».