Альберт Иванов - Деревянный хлеб

В сарайчике пронзающе запахло хлебом — очевидно, сапожник поднял и раскрыл котомку.

— Так, принес… — говорит над ними сапожник и опускает мешок. Как оказалось потом, прямо на колени окаменевшего Юрки.

Кашлянув, сапожник шелестит чем-то и, чиркнув спичкой, прикуривает, стоя вполоборота к ребятам. И в эти две-три секунды немыслимо яркого света Санька видит белые лица друзей, котомку на коленях съежившегося Юрки и красный от огня, зловещий профиль сапожника. Спичка погасла… Огонек папиросы сжимается и разгорается, выявляя краешки губ. Громко чавкают хрюшки…

— Кушайте, кушайте, дружочки, — говорит сапожник и спускается с кучи турнепса.

Опять мимо сарая проносятся шаги.

— Нету их! Нету! Смылись! — беснуется Рыба.

— А ты нюхай, нюхай! — хохочут во дворе довольные пацаны. Они-то, ясно, считают, что неразлучная троица надежно схоронилась где-то поблизости и нарочно не бежит к «выручалочке», чтобы как следует его помучить.

— Я домой пойду, — жалобно говорит Рыба. — Я Пожарину все расскажу!

— Иди говори, — отвечают ему. — Но только больше никогда к нам играть не лезь, не примем.

Это подействовало.

— Ладно уж, — тянет Рыба и орет на весь двор: — Эй вы! Витька! Юрка! Санька! Через десять минут домой ухожу, так и знайте!

Три Поросенка тщательно гасит окурок о подошву.

— Кушайте, дружочки, — повторяет он своим чушкам.

Дверь захлопнулась. Снова гремит пробой, звенит замок… Шаги сапожника удаляются… Друзья дышат так, словно долго просидели под водой, и чутко прислушиваются, все еще боясь стронуться с места. И не напрасно. Тяжелые шаги, обогнув сарайчик, вновь останавливаются возле потайной доски прохода.

— А все же надо бы заколотить, — сам себе замечает сапожник. — Вдруг разнюхает еще кто, турнепсу не напасешься.

Шаги постепенно затихают в сторону казармы. Внезапно Юрка тихонько и очень странно захохотал:

— Кушайте, кушайте, дружочки…

Его трясло, он хохотал, все так же странно и тихо. Витька схватил его за плечо и потащил к проходу.

— Кушайте, кушайте, дружочки, — шепотом хохотал Юрка.

Коршун отодвинул доску и вытолкнул его наружу, Санька протиснулся за ними.

— Ха-ха-ха! — истерически захохотал на весь двор Юрка. — Кушайте!..

— Слышу-слышу, — оживился Рыба где-то у казармы.

— Идет! — закричали пацаны. — Прячьтесь!

Витька сунул Юрке кулаком в бок, и он пришел в себя. Бегом через двор — к забору. Скатились в давнюю воронку от бомбы. Затаились, притихли.

Трап-тап-тап-тап!.. — простучали мимо подметки Рыбы.

Трап-тап-тап-тап!.. — промчался он назад, опасаясь далеко отходить от «выручалочки».

— Чего под ногами вертишься? — донесся от сарайчика угрюмый голос сапожника, вернувшегося из дома.

— Я не верчусь, — огрызнулся Рыба. — Мы играем. Застучал молоток. Это сапожник, вероятно, забивал тайный проход.

— А котомочка-то — вот она, — прошептал Юрка. — Прихватил!

Витька вырвал ее, развязал, вытащил буханку, они разодрали ее на части, чуть не сломав ногти о спрятанную внутри чурку. Они давились хлебом, глотали, не прожевывая, куски, а сапожник стучал молотком.

Наконец он ушел. Ни Рыбы, ни пацанов не было слышно…

— Все, — шепнул Витька, когда Юрка вознамерился взять вторую буханку. — Мы не воры. Мы с ними сражаемся.

— Так это же не воровство. Трофеи, понял?

— Нет, — Коршун решительно завязал котомку и спрятал под кучей мусора на дне воронки. — БУСПИН ничего себе не берет.

— А сам ел, — ехидно заметил Юрка. — За ушами трещало.

— Ел… Есть хотелось, — виновато признался Витька. — Два дня без хлеба сидим, уговорили продавщицу и на полнедели вперед по карточкам выбрали.

— И чего же, пусть здесь гниет? — разозлился Юрка. — Разделим на всех, и кранты!

— А? — с надеждой спросил Санька. Вот бы все ахнули, если бы он принес домой хоть немного хлеба. Да только начнется ведь: откуда взял?!

— Сказал — нет, — отрезал Витька, сглотнув слюну. — Лучше уж пусть пропадет! — Забыв про игру в прятки, он сказал это довольно громко.

— Вот вы где! — воскликнул над ними незаметно появившийся Рыба. И умчался.

Вылетели из воронки. Догнать, догнать, догнать… Собственные ноги, казалось, отстав, бегут где-то позади тебя. Летишь без ног. В ушах — ветер: обогнать, обогнать!..

Обогнали, чуть не сбив Рыбу с ног. Он так набегался по двору за все время — неудивительно, что отстал.

— Палочки-выручалочки! — успели все разом. Приплелся Рыба, хватаясь рукой за грудь, и сел у стены.