Игорь Гуров - Зарево над предгорьями

На всем скаку Галя подлетела к мосту через Кубань и резко осадила коня.

Моста не было. В предрассветных сумерках можно было рассмотреть лишь обломки свай, торчащие из воды.

Девушка спрыгнула с коня и стояла, не зная, что делать. Из кустов вышел человек. Галя решила, что это один из саперов, взрывавших мост, бросилась к нему. Внезапно она остановилась: на человеке была незнакомая черная форма.

Эсесовец подбежал к Гале, больно схватил ее за руку и, хихикая, потащил к кустам, где стоял еще один человек в такой же форме.

— А-а-а! — в отчаянии закричала Галя.

Ее крик потонул в реве Верного. Пес с разбегу прыгнул на эсесовца и повис у него на плечах, фашист выпустил девушку.

Галя бросилась бежать.

Отскочив в сторону, Верный вновь ринулся на противника. Он сшиб его с ног, притиснул к земле и начал рвать зубами его горло и лицо.

Второй эсесовец, подобрав полы плаща и беспорядочно отстреливаясь, кинулся наутек. Верный не стал его преследовать. Найдя след хозяйки, он помчался вдогонку.

Галя бежала обратно в город. Из переулка выскочили три солдата в рогатых касках и закричали что-то угрожающее на чужом языке. Галя метнулась в сторону. За спиной раздались выстрелы. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она кинулась в чей-то двор, перелезла через какой-то забор, выскочила на другую улицу и опять побежала, уже у самого дома ее догнал Верный.

Обрезком железной трубы Галя отодрала доски, которыми Василий забил двери, вбежала в квартиру, захлопнула дверь и заперла ее на все замки, как будто этим можно было отгородиться от происходящего в городе.

«Что делать? Как выбраться из Краснодара?..» — в отчаянии металась она по комнатам.

Солнце стояло уже высоко, когда раздался громкий стук в дверь. В спальне громко зарычал Верный. Галя хотела выпустить его, но подумала, что стучат соседи — разъяренный ночным боем Верный может порвать их, — и повернула в замочной скважине ключ. Сколько раз потом она жалела об этом!..

Два эсесовца, оттолкнув девушку, прошли в столовую.

— Шнель! Отсюда вон… Улица, — приказал Гале толстый ефрейтор. — Квартир необходим официр.

— Хорошо, я сейчас уйду, — ответила Галя, — только возьму кое-что.

Не понимая ее, фашисты важно закивали головами. Но когда девушка сняла с вешалки свое кожаное пальто, они с криком вырвали его обратно. Решив ничего не брать, Галя накинула на голову платок, но толстый ефрейтор не захотел и с ним расставаться. Галя, возмутившись, начала вырывать платок из рук эсесовца. Тогда другой фашист наотмашь ударил ее кулаком по голове. Девушка рухнула на пол. В запертую дверь рвался почуявший неладное Верный.

Эсесовцы схватили Галю, смеясь, потащили к выходу и столкнули с крыльца. Из кармана девушки выпал пистолет.

— Партизанен! — завопили гитлеровцы, бросаясь к распростертой на земле Гале.

В этот момент из-за угла вывели пленных.

Один из эсесовцев рывком поднял девушку с земли и втолкнул в толпу пленных. Галя рванулась в сторону. Конвойный пнул ее прикладом. Она упала бы, но какой-то русоволосый человек поддержал ее.

— Не тронь девчонку! — гаркнул на конвоира огромного роста матрос.

— Молчайт! — закричал конвоир, ударяя его прикладом.

— Кто ты? За что тебя взяли? — спросил русоволосый Галю.

Галя ничего не ответила. Широко открытыми от ужаса глазами она смотрела на конвоиров в черных мундирах, плотным кольцом сжимавших группу пленных.

— Куда нас ведут? — спросила она.

Русоволосый промолчал. Он тоже этого не знал.

Щегольская черная машина подкатила к крыльцу. Ульрих фон Гарденберг соскочил на землю. За хозяином выпрыгнули из машины его любимцы Вотан и Голиаф, неизменные, как собственная тень господина обер-штурмбаннфюрера.

У входа в квартиру Вотан и Голиаф, ощетинившись, зарычали: навстречу несся оглушительный злой лай. Испуганные эсесовцы даже не заметили прихода обер-штурмбаннфюрера. Они тащили тяжелый буфет, чтобы загородить дверь, которая сотрясалась от ударов.

— В чем дело? — спросил Гарденберг.

— Господин обер-штурмбаннфюрер, — вытянулся толстый ефрейтор, — эти проклятые русские оставили нам сюрприз похуже мины: взбесившегося пса. Я хотел его застрелить, но Курт мне не позволил. Он говорит, что пес очень редкий и может вам понравиться.

Гарденберг подтянул к двери стол, залез на него и через окошко над дверью заглянул в соседнюю комнату.