Борис Азбукин - Пять Колодезей

Да, это был день разочарований, неудач и всяких неожиданностей. И этот день еще не кончился…

Митя принес необычайную новость, которую ему только что сообщила Любаша. Оказывается, пока мальчики бродили по каменоломне, в Пять Колодезей приехал Андрей Лукич. Его маленький зеленый вездеход быстро промчался через село, свернул на пастбище и подкатил прямо к стаду. Дед Михей повел геолога к колодцу и там что-то долго ему рассказывал, разводя руками. Выслушав старика, геолог спустился в колодец и минут пять не появлялся, а когда выбрался наверх, то вытащил из портфеля какую-то карту и долго смотрел в нее. Потом он посадил деда Михея в машину и подъехал к новому коровнику. А еще немного спустя машина пронеслась через площадь и появилась за селом, на высоком горбу Черного мыса. Вездеход остановился среди камней, рядом со щелью, которая вела в подземный ход. Ребята в один голос утверждали, будто геолог спустился по веревочной лестнице в щель и уже целый час как пропадает в подземелье.

— Ох, и костили же нас с тобой за колодец! — с тяжелым предчувствием сказал Степа. — Ну и достанется же…

— Известное дело, костили, — усмехнулся Пашка. — Небось дед всех чертей свалил на наши головы.

Степе стало ясно, что новый колодец будут копать без них.

— Не бойсь! Без нас деду некуда податься, — уверял его Пашка. — Ну кто, скажи, даст ему сейчас людей? Все ж в степи на работе.

Этот довод немного успокоил Степу.

— А что, если Андрей Лукич поймает нашу воду или найдет новую? — воскликнул он. — Недаром же дедушка приглашал его сюда. Вот бы узнать, что они там задумали!

Не хотелось Степе и Пашке попадаться сейчас на глаза Андрею Лукичу и деду Михею, но любопытство превозмогло, и мальчики побежали по улице к Черному мысу Митя скоро отстал — его окликнула мать. Степа хотел подождать его.

— Скорей, Степ, а то опоздаем! — крикнул на бегу Пашка. — Митька теперь застрял надолго, он не сумеет отвертеться…

За селом неожиданно налетели на вездеход, который стоял на дороге, ведущей в Камышанку. У машины разговаривали дед Михей и Андрей Лукич. На белых парусиновых брюках геолога Степа заметил следы глины и грязи, а на поясе флягу. Все это, конечно, неспроста.

Чтобы не подумали, что они подслушивают, Степа и Пашка медленно подошли к вездеходу и притворились, будто любуются новенькими резиновыми покрышками. Но маскировка оказалась лишней. Дед Михей только однажды бросил в их сторону рассеянный взгляд и озабоченно спросил геолога:

— Так как же, Лукич, быть с колодцем-то?

— Сами понимаете, Михей Панкратыч, ни к чему теперь он, — ответил геолог, немного подумав.

— Значит, насовсем отставить? — переспросил старик.

— Конечно. Копать нет смысла. Ничего это не даст.

При этих словах Степа и Пашка переглянулись, и на их лицах отразились растерянность и смятение.

Андрей Лукич попрощался с пастухом и, поправив на поясе флягу, сел в машину. Вездеход рванулся с места.

Степа и Пашка с ожиданием глядели на деда Михея. Может, он посмотрит на них, промолвит слово, и тогда можно будет заговорить с ним? Но старик будто и не замечал их. Он щурился, мысленно чему-то улыбался. И вот так, щурясь, молча побрел к селу и даже не оглянулся. Впрочем, и так все было ясно. Ведь они своими ушами слышали — колодца копать не будут. Все рухнуло…

Молчаливые и подавленные, мальчики свернули с дороги и побрели к морю.

Степа, звеня ведрами, перебежал площадь, свернул за колоду, где останавливались водовозы. Сегодня он в очереди первый!

Площадь безлюдна. Степь и вершины далеких курганов горят мягким розовым светом, а скалы Черного мыса посветлели и сделались сиреневыми.

Долго, не отрываясь смотрел Степа вдаль. Как все изменилось! Нет золотых разливов хлебов. Всюду ершится колючая стерня. Пастбище побурело, а воздух пропитан горькими ароматами увядших на корню прав.

Да, все изменилось вокруг, и только здесь, в селе, все по-старому. Как и прежде, нет воды; каждый день на площади выстраивается очередь с ведрами; как и раньше, ссоры и стычки с Федькой Хлыстом…

Во время уборки Степа редко бывал дома. В эти дни все, от мала до велика, пропадали в степи на жнивье. Даже ребятам и девчатам работы было по горло. Одни собирали колосья, вышагивая за комбайнами по всему нолю, другие подгребали солому у ометов, третьи помогали доставлять в степь еду и воду. Пашка, Степа, Митя и Санька с утра до вечера крутились на току, где заправлял всем Пашкин отец. Они ворошили лопатами непросохшую пшеницу, крутили веялки, насыпали зерном мешки.