Борис Азбукин - Пять Колодезей

Теперь уже никто не сомневался, что незнакомец — настоящий диверсант. Это он здесь скрывался, и, наверно, он подучил Федьку Хлыста им навредить. Все были в восторге от того, как ловко им удалось провести шпиона и благополучно выскользнуть из шахты.

— Он даже и не догадывается, что мы разгадали, кто он, — хихикнул Санька, морща в улыбке острое веснушчатое лицо.

Терять время было нельзя. Пашка решил немедленно бежать за милиционером.

— Одному тебе не поверят, надо вдвоем, — возразил Степа.

Через минуту Митя и Пашка наперегонки мчались по дороге в Пять Колодезей. Пашка часто оглядывался назад, но попутных машин, как назло, не появлялось.

— Наддай, Мить, еще наддай! — торопил он, припускаясь быстрей.

Степа и Санька перебежали дорогу к пшеничному полю и залегли, где хлеб рос погуще. Они лежали на животе и сквозь сетку стеблей смотрели наружу. Здесь было тихо и воздух напоен запахами хлебного колоса и нагретой земли.

Место для наблюдений было превосходное. Видно — куда ни глянь. Наискось слева — штабель ракушечника, напротив — спуск в шахту, за ними — узкая полоса с побуревшей травой, а дальше — безбрежная синева моря, уходящая далеко к горизонту. «Обидно, что отсюда нельзя увидеть, что делается под землей», — подумал Степа. А ведь где-то тут, под дорогой, под берегом и морем, раскинулся целый подземный город с лабиринтом темных, душных улиц и переулков. И где-то глубоко, в одной из дальних штолен под морем, сидит сейчас он и ждет. А вдруг он уже не ждет, а пробирается к выходу или карабкается по стене вверх в том самом месте, где Степа чуть не провалился в штольню?

Степа представил себе, как он с ребятами и с милиционером неожиданно выскакивает из пшеницы, как они окружают диверсанта и арестовывают его, а потом, на глазах у всех жителей, ведут через село.

Воображение так увлекло Степу, что он ничего не видел и не слышал и очень испугался, когда мимо с грохотом и лязгом пронесся грузовик. Густое белое облако поднялось над дорогой и заслонило небо. «Вот бы Пашке и Митьке пристроиться с этой машиной», — подумал он, закрывая ладонями лицо и нос. Санька, глотнувший едкой солончаковой пыли, чихнул.

— Тише ты! — шикнул на него Степа. — Тоже мне разведчик. Ты ж в секрете сидишь…

— Дюже в носу свербит, — оправдывался Санька, морщась и мотая головой.

Степа покосился на товарища и заметил, что его рыжие волосы и лицо посерели от пыли, но оставался неумолим:

— А ты терпи…

Он хотел еще что-то добавить, но в это время сквозь редеющую пелену пыли заметил, как у выхода из шахты кто-то высунулся из-под земли. Когда пыль улеглась, Степа узнал таинственного незнакомца. Тот смотрел на дорогу, по всей вероятности поджидая машину. Степа плотнее прижался подбородком к земле и замер, боясь задеть стебли и шелохнуть нависшие над головой колосья. У Саньки опять нестерпимо защекотало в носу. Он закрыл руками лицо и уткнулся в горячую землю. С минуту он крепился. Но потом не выдержал и два раза громко чихнул. Незнакомец повернулся в их сторону.

— Убью! — зашипел Степа, подсовывая кулак к самому носу товарища.

Несколько минут мальчики лежали на земле, как примороженные.

Вдруг со стороны села послышался гул машины. Через несколько секунд мимо ребят с грохотом промчался грузовик и, взвизгнув тормозами, остановился недалеко от шахты. «Наверно, Пашка!» — обрадовался Степа и приподнялся на локтях. Густая белая пыль взвилась над дорогой. Он ничего не мог разглядеть. Выскочить из засады он не решился. И этот потерянный миг оказался роковым. Мотор вновь загудел. Степа поднялся и выбежал на дорогу. Но у шахты никого уже не было: грузовик скрылся в пыли.

— Стой! Стой! — крикнул Степа и, заложив пальцы в рот, пронзительно свистнул.

Но его крики и свист потонули в реве мотора и грохоте машины, мчавшейся по ухабам.

— Удрал, черт… Прошляпил! И даже номера машины не успел заметить! — Степа сорвал с головы кепку и со злостью ударил оземь.

— А что бы ты с ним сделал? — спросил подбежавший Санька.

— Я б сказал шоферу, что это шпион, и задержал бы его.

— Так бы шофер тебе и поверил! У каждого шпиона небось документы в порядке.

Степа ничего не ответил и с отчаянием посмотрел на дорогу — не покажется ли машина с Пашкой. Но дорога в село была пуста.

Грузовик с беглецом был уже далеко. Он проскочил пшеничное поле, свернул влево и, распушив пыльный хвост, мчался на юг. За высокими хлебами машину едва было видно. Еще минута-две, и она затеряется в безбрежных стенных просторах. Степа и Санька взобрались на самый высокий штабель ракушечника и приставили ладони к глазам.