Борис Азбукин - Пять Колодезей

От похвалы у Степы зарделись уши и приятно защекотало в груди. Скрывая смущение, он вынул из кармана часы и поднес их к самому носу — пусть все ребята видят, какие у него часы. Вид у него был необычайно серьезный и важный.

— Уже пять. Сейчас начнем, — сказал он.

Все обступили его и с любопытством разглядывали серебряные часы и читали надпись.

— Это отцу от командующего за прорыв фашистских позиций на танке, — с нескрываемой гордостью пояснял Степа. — Тут, под Керчью, дали.

Пашке стоило неимоверных усилий изобразить на лице полнейшее равнодушие и отвернуться. Пусть Степка не задается и не думает, что кто-то ему завидует. Пашка поднял с земли молоток и, подойдя к снарядной гильзе, стукнул по ней два раза. Мелодичный звон «склянок» взвился над лагерем и далеко разнесся вокруг.

Дед Михей выбрал на полянке место, где трава была поярче и посочней.

— Вот тута и почнем. И не бойсь, Степан, захватывай поширьше, чтобы в две лопаты копать. Вот так. — Старик вывел лопатой большой четырехугольник.

У Степы по рукам пробежал зуд — хотелось скорей взяться за дело. Пашка встрепенулся, подбежал к Мите и ухватился за его лопату:

— Дай разок копну.

— А почему ты первый? Пусти…

— Уйди, не суйся! — Степа ухватился сзади за Пашкину тельняшку и потянул назад.

— Вы что, облиняете, если я покопаю?

— Не облиняем, а надо по правилам. — Митя вынул из кармана коробку, взял из нее две спички, одну надломил и закинул руки за спину. — Кто вытянет несломанную, тот будет первый. Выбирай! — Он выставил вперед кулаки.

Пашке досталась сломанная спичка.

— Тьфу! — плюнул он. — И везет же вам! Ну, мы с Санькой все равно вас обкопаем.

Степа окинул Саньку оценивающим взглядом: ростом невелик, но крепыш. В силе ему Митька, конечно, уступит. Но зато Митя хорошо умеет работать лопатой и цапкой. В начале каникул он целую неделю помогал матери на цаповке кукурузы и ни разу от нее не отстал. В своей силе Степа не сомневался. Тут не море! Тут он Пашке не поддастся.

— И всегда-то Пашка бахвалится. Ну и хвастун же! — заметила Любаша.

— А ты что встреваешь? Тебя не спрашивают, — окрысился на нее Пашка. — Иди в свой балаган и сиди там.

— И вовсе не балаган у нас, а шалаш и кухня. И потом, я не с тобой разговариваю, — отрезала Любаша.

Пашка постоял несколько минут возле Мити и Степы, ревниво наблюдая за тем, как они копают, а потом вместе с Санькой пошел собирать в траве кизяк — сухой коровий помет — для костра.

Копать Степе показалось нетрудно, и он старался работать, как и Митя, — размеренно, не спеша. Лопата с хрустом, на полный штык врезалась в зеленый дерн и отваливала его большими кусками.

Дед Михей примостился рядом на корточках, взял ком земли и разломил его на мелкие кусочки.

— Мы, мальцы, и без хворостинки вот узнали, где тута вода, — заметил он, растирая между пальцами влажный комочек земли.

— Без какой хворостинки? — спросил Степа.

— В наших местах при царе Николае всякие водоискатели объявлялись. Были и такие, что с хворостинкой воду искали. Срежет ветку лозы и ходит с ней по степи, и ходит. А как листочки на лозе шевельнутся, он остановится и приказывает — копай тута.

— И находили воду? — удивился Степа.

— Копать — копали, а сладкой не попадалось, все соленая — верховодка.

Когда Степа и Митя начали вынимать второй слой земли, старик запустил руку поглубже, из-под самой лопаты вытащил сырой комочек, размял его пальцами и положил в рот.

— Ой, что вы делаете? — в один голос воскликнули Степа и Митя.

Дед Михей пожевал беззубым ртом, сплюнул грязную слюну и весело подмигнул:

— А в землице-то соли нету.

— Ну и что из этого?

— Смекай: значит, водица будет сладкая. Тут же скрозь солончаки, — старик указал рукой на пастбище.

Довольный своей «пробой», дед Михей вытер руку о траву и встал.

Налетевший ветер распушил бороду пастуха. Он с минуту тревожно всматривался в даль и будто принюхивался к дыханию ветра.

— Ох, чую, быть суховею, — сказал старик. — Подпалит он хлебушко на корню. Да и нам с вами достанется. — И старик пошел к стаду.

Пашка развел костер и, пожалуй, в десятый раз подбежал к палатке взглянуть на часы.

— Хватит, Степ! Теперь наш черед. Давай замерять.

Пашка измерил рейкой глубину ямки, сделал зарубки и криво усмехнулся:

— Тю! Сантиметров пятнадцать, не больше! И это за целый-то час… Тоже мне, работнички! Вот мы сейчас как вдарим, так сразу целый фонтан брызнет.