М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга первая

- А на что вы будете жить? И что вы будете кушать?

- До завтра как-нибудь обойдусь, — отмахнулся Джейк. — Там посмотрим. А чем буду заниматься… Это, сэр, такое дело… Собственно говоря, я намерен поискать что-нибудь… чего-нибудь…

Он запнулся и покраснел до самых ушей.

- Ну, только не смейся. Приключений.

Повисла пауза. Молодые люди смотрели друг на друга.

- Знаешь, — продолжил Джейк, — как у мистера Жюля Верна, и Майн Рида и…

- А Стивенсон? — проявил осведомленность в вопросе новый знакомый.

- И он тоже, — согласился Джейк. — И Фенимор Купер.

И…

- … и Дюма!

- … и этот, как его, Пинкертон…

- Ой, да! — подхватил Дюк. — Пинкертон — вещь. А еще мистер Конан Дойль.

- Ох, не говори! — выдохнул Джейк. — Обожаю.

- Брат! — воскликнул Дюк вне себя от восторга.

- Что? — осторожно спросил Джейк.

- Да ничего, — ухмыляясь до ушей, отозвался Дюк. Он долго молчал, застегивая рубашку.

- Слушайте, сэр, — сказал он, взяв пиджак. Еще помолчал.

- Слушайте, сэр, — повторил он. — У вас такое сомнительное предприятие… возьмите меня с собой, а?

Джейк молчал.

- Ну возьмите, — небрежно произнес Дюк, — что вам стоит. Я не знаю, чем намерен заниматься, вы не знаете, чем намерены заниматься — почему бы нам и не знать этого вместе? Вдвоем веселее.

- Ты это что же, — спросил Джейк, — серьезно, что ли?

- А ты разве против?

- Против? В жизни не слышал более интересного предложения!

- Слушай, а что же твои старики?

Дюк пригладил мокрые, растрепанные береговым ветром

кудри.

- Мои старики? Мамы уже четыре года как нет. А отец… женился снова. Через год после маминой смерти. У них уже двое детей. Он был бы только рад куда-нибудь меня сплавить.

- Хм-м, — Джейк скорчил задумчивую рожу, чтобы скрыть радость. — Но что, если тебе это только кажется?

- Кажется? — переспросил Дюк. — Нет, сэр, не думаю, что мне кажется. Ну, раз мы теперь заодно, надевайте ваши штаны и потопали к моему отцу. Уж не знаю, что там у нас будет завтра, но сегодня я намерен предложить вам обед и пристанище.

- Отлично, сэр! — обрадовался Джейк, у которого с утра живот распевал оперные арии. — А не будет он против?

- Не должен, — подумав, отозвался Дюк. — Он у меня ничего старикан.

- А чем занимается твой отец?

- Физикой, — почему-то смущенно ответил Дюк. — Он, как бы это сказать, изобретатель.

- Ого! — восхищенно выдохнул Джейк. Дюк пожал плечами.

- Как сказать, сэр. Как сказать.

- Но, — не понял Джейк, — что же плохого в науке? Юный Маллоу усмехнулся.

- В основном, отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец — изобретатель-неудачник, прожил на судебных разбирательствах все свое наследство, доставшее от деда, а тому — от прадеда, а тому, кажется, от его прадеда.

Джейк только вздохнул.

- Грустная история, сэр.

- Ну, вот такая вот история, — Дюк натянул на плечи помочи. — Сначала все было хорошо, отец даже получил премию от какого-то научного общества. За этот, как его, крош-кособиратель.

- За что-о? — поразился сын похоронного церемонимейстера. Дюк заправил рубашку в брюки и застегнул пуговицы.

- За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором. Джейк то застегивал верхние пуговицы рубашки, то расстегивал снова. Наконец, решил оставить ворот распахнутым.

- Ничего себе, — как мог, деликатно, сказал он.

- Потом, — продолжал Дюк, — какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, — вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и какой-то знакомый предложил отцу читать лекции по физике в здешнем университете. Да на них разве проживешь. Если бы не вакуумный ветрогон — ну, знаешь, пыль собирает — просто не знаю, что бы было. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.

- Вакуумный ветрогон? Уж не такая ли это штука, которую по субботам возит от дома к дому старый Айзек Робинзон? «Почистить ковер, избавить от пыли»?

- Ну да, как раз такой.

- Ничего себе, — опять сказал Джейк.

Прилетела пушинка, застряла в ветке клена, бросавшего рваные тени на берег. Дюк осторожно отцепил ее, дунул и пустил по ветру. Молодые люди поднимались по ступенькам набережной.

- Последние два года только и делали, что переезжали. — продолжал Дюк. Сначала Ажен. Потом Марсель. Потом Квебек. Я даже в школу толком не ходил. Меня учила… в общем, учился я большей частью дома.