М. Маллоу: Пять баксов для доктора Брауна. Книга первая

- Что это?

- Это? — переспросил Джейк.

- Именно это!

- Это, — осторожно сказал юноша, — сочинение мистера Стивенсона, описывающее путешествие на лодке по рекам Франции.

- Прекрасно! Ну, а это?

- А это, — не моргнул глазом Джейк, — сочинение мистера Жюля Верна, описывающее пребывание четверых путешественников на необитаемом острове. К вящей славе Господа.

Мистер Саммерс устало сгреб книги со стола. Присел, поддернув брюки, перед камином. Джейк печально проводил взглядом то немногое, что делало его жизнь хоть чуть-чуть счастливее. Пресвитер, не обращая внимания на испачканные в золе рукава, свирепо рвал «плоды ума изнеженного и праздного».

- Роза! — позвал он, не прекращая своего занятия. Вошла пухленькая девушка.

- Да, мистер Саммерс?

- Принесите трость.

Локти отца судорожно дергались. Джейк обвел глазами комнату. Высокий диван. Кадка с какой-то зеленой дрянью рядом. Большой кирпичный камин, отделанный темным дубом. С портрета над камином с выражением самоводольной брезгливости сиял крупным, чистым подбородком мистер Э. Комсток [1] Энтони Комсток (1884 — 1915) — бывший почтовый инспектор из Коннектикута, основатель «Нью-Йоркского Общества искоренения греха». Так яростно боролся с безнравственностью, что в конце концов забыл о здравом смысле. Поборники идей этого джентльмена носят гордое название комстокеристов. . По бокам отбрасывали круглые тени свечи в деревянных двойных канделябрах. На каминной полке ничего, кроме мерно тикающих часов в корпусе темного дерева. Джейк отвернулся и стал смотреть в другую сторону. У стены перед окном — журнальный стол с лампой, возле которого стоит стул с высокой прямой спинкой. На столе ровной стопкой сложены «Секрет силы», «Большая ошибка», «Царство рассвета» и прочие душеспасительные брошюры, совершенно необходимые для чтения молодым людям, чрезмерно заботящимся о мирских благах, тщеславным девушкам и вечерним чтениям в кругу семьи.

Не далее, как две недели назад сын пресвитера вышел с утра на улицу со стопкой душеспасительных чтений. Удачно успел отскочить за угол, избежав, таким образом, неприятной встречи с братьями Альфом и Генри Лароз, отправил брошюры в канаву перед тем, как свернуть на Церковную улицу, довольно метко вернул встречному мальчишке брошенный в спину огрызок, и приготовился приятно провести день, шатаясь по городу. Как вдруг был схвачен за ухо яростной рукой отца, как раз возвращавшегося из страхового общества, и решившего в ясный денек пройтись пешком. В таком виде, под свист и насмешливые комментарии в спину, был доведен до экипажа, препровожден домой, примерно наказан, — не в кабинете у отца, как обычно, а перед всей семьей, — и до сегодняшнего дня находился под домашним арестом: с утра и перед обедом — молитва в гостиной, под бдительным оком отца; вечером — собрание общины, где большую часть времени приходилось стоять на коленях, склонив голову, под гладко льющуюся молитву из уст матери, отца и еще двоих старших членов общины. Остальное время молодой человек проводил в дощатых стенах мастерской, сняв сюртук, закатав рукава рубашки и шаркая туда-сюда рубанком — «труд скорбный и искупающий».

Наверху хлопнула дверь кабинета. Послышались торопливые шаги горничной. Джейк выбрался из ненавистного сюртука. Небрежно бросил его на подлокотник дивана. Подошел к отцовскому креслу у камина. Мистер Саммерс по одной поджег книги, разворошив кочергой страницы, дождался, чтобы пламя как следует схватилось, и выпрямился, брезгливо отряхивая манжеты. Принял из рук служанки трость. Оглядел сына с головы до ног. Возвел очи горе.

— Матильда! — позвал он. — Матильда, иди сюда!

Вошла миссис Саммерс: крупная красивая женщина в глухом сером платье, с пышно уложенной пепельной прической. Остановилась рядом с мужем, скрестив руки на груди и выразительно глядя на сына блестящими темно-серыми глазами. Мать не говорила ни слова. Джейк взглянул ей в лицо и тут же уставился на восковые листья растения в кадке. Следом в комнату вбежала маленькая Эмми, которую мать тут же схватила за руку и сделала знак вести себя тихо. Чинно вошли старшие девочки, Дороти и София: постные лица, гладко убранные волосы, одинаковые клетчатые платья с оборками.

Семья была в сборе.

Саммерса-старшего побуждал к служению Святой дух и пылкое желание вразумлять и питать стадо Божье. Сам-мерс-младший руководствовался не менее пылким желанием по возможности реже быть вразумляемым кем бы то ни было. Отец, как и подобает рукоположенному служителю общины, использовал каждую возможность подтвердить свое призвание молитвой. Сын подумывал о том, что истинная вера вряд ли нуждается в таком количестве подтверждений. Пресвитер неукоснительно делал все, чтобы его собственную жизнь и жизнь членов его семьи не пятнали помыслы пустые и суетные. Его сын… да, собственно, мы отвлеклись.