Мони Нильсон-Брэнстрем - Цацики и его семья

— Бр-р-куку! Бр-р-куку!

Ослица рванула с места, словно в ней повернули заводной ключ. Янис при всем желании не смог бы догнать Мадам. Прохожие бросались врассыпную. Мамаша хохотала как сумасшедшая.

— Как ее остановить? — крикнул Цацики.

— Понятия не имею, — крикнула Мамаша. — Держись крепче!

Последнее можно было не говорить. Цацики и так изо всех сил вцепился в ослицу, правда, несмотря на это, его все равно ужасно трясло. Цацики перепугался не на шутку. Когда Мадам наконец остановилась у дома Яниса, Цацики отпустил руки и больно шлепнулся на землю. Мадам подняла хвост и опорожнилась.

— Да, не самое воспитанное животное, — проговорил Цацики, потирая ушибленный зад.

— Вот это скачки! — рассмеялась Мамаша и привязала Мадам к дереву. — С тобой не соскучишься.

Однако Цацики очень скоро заскучал. Мамаша и Янис тараторили без умолку. Они пили вино и смеялись. Цацики чувствовал себя лишним. Он считал, что Ловец Каракатиц должен больше времени проводить с ним, но Цацики ему, похоже, только мешал. А виноград, который рос на террасе, был такой кислый, что глаза на лоб лезли.

— Мне нечего делать, — пожаловался Цацики.

— Пойди посмотри картины Яниса, — предложила Мамаша.

Картины изображали либо Агиос Аммос, либо голых женщин. По мнению Цацики, все женщины были уродливые и пошлые. Самая большая картина висела в гостиной. Это был портрет Мамаши. Она тоже была голая и зловеще улыбалась. Цацики готов был провалиться со стыда. Ведь кто угодно мог ее увидеть!

На одном из столов лежали краски и кисти. Цацики открутил крышку с черного тюбика и выдавил на палитру побольше краски. Маслом он научился рисовать еще в детском саду, поэтому действовал уверенно. Чтобы дотянуться до картины, ему пришлось встать на стул.

Аккуратными мазками он пририсовал Мамаше черную майку, доходившую до самого подбородка и целиком скрывавшую ее грудь. Красота! Потом выдавил немного красного и нарисовал красные пуговки. Потом он сделал Мамаше черные лосины. Одна нога, правда, вышла толще другой, но это неважно. Теперь ей, по крайней мере, не придется мерзнуть.

Цацики спрыгнул со стула и стал любоваться своей работой. Сейчас было гораздо больше похоже на Мамашу. Только вот чего-то не хватало…

Цацики снова забрался на стул и едва начал рисовать ботинки, как услышал бешеный вопль:

— Палиопедо!

Цацики не понимал, что кричит Янис, но по голосу понимал, что тот чем-то недоволен.

— Палиопедо!

Янис весь дрожал от гнева. Он подскочил к Цацики и стал трясти его так, что у Цацики застучали зубы.

— I kill you!

Цацики с размаху вмазал палитрой прямо Янису по лицу, вырвался, побежал к Мамаше и бросился в ее объятия.

— Он сошел с ума, — всхлипывал он. — Он хотел меня убить! Почему ты не сказала, что он сумасшедший? Я хочу домо-о-ой!

— Что ты натворил? — ужаснулась Мамаша.

— Ничего, — рыдал Цацики. — Я просто пририсовал тебе немного одежды. У тебя был ужасно пошлый вид.

Мамаша уставилась на него во все глаза.

— Ты испортил большую картину?

— Ничего я не испортил. Она стала только красивее.

— Цацики, ты что, не понимаешь, что так делать нельзя! Он писал ее несколько месяцев.

— Тогда бы он успел нарисовать тебе одежду, — не унимался Цацики.

Мамаша внесла его в дом. Цацики крепко обхватил ее за шею.

Янис стоял перед картиной. Лицо его было перемазано черной и красной краской.

— Он ведь еще ребенок, — попыталась его разжалобить Мамаша. — Ему не понравилось, что я вишу здесь голая.

— Если бы это был мой сын, я бы отлупил его как следует! — крикнул Янис. И замахнулся, словно хотел шлепнуть Цацики.

— Это и есть твой сын! — крикнула Мамаша. — А ты — полный идиот, раз этого до сих пор не понял!

Янис застыл на месте. Рука его медленно опустилась. У Цацики перехватило дыхание. Он ненавидел этого сумасшедшего, который хотел ударить его. Но еще больше он ненавидел Мамашу за то, что она нарушила свое обещание.

— Мой сын?

Янис уставился на Цацики.

— Я не его сын! — закричал Цацики. — Мой папа — не сумасшедший, ненавижу эту чертову Грецию!

— Мой сын? — просипел Янис. — Иисус Мария! Мой сын?

И грохнулся в обморок.

На следующее утро Янис взял лодку и ушел в море. Его не было уже три дня. Цацики надеялся, что лодка села на мель и Янис утонул. Или что его съели акулы.