Энн Брешерс - Второе лето союза «Волшебные штаны»

Мама посмотрела в потолок и задумалась.

— Он сделал мне предложение, и, конечно, я со-гласилась. Он подарил мне кольцо с крохотной жемчужиной, которое я хранила, как святыню. Мы жили вместе, будто уже поженились. Если бы моя мама узнала об этом, она бы умерла в тот же день. Через три месяца после помолвки Юджин внезапно сорвался и уехал в Грецию.

Лена сочувственно глядела на Ари.

— Отец перестал посылать Юджину деньги и велел, чтобы он вернулся домой и оправдал, наконец, свое дорогущее образование. Я узнала об этом последней.

Лена кивнула.

— Целый год я горевала, а он все обещал, что вернется через месяц, потом еще через месяц, через неделю и так далее. Мне было одиноко в уродливой однокомнатной квартирке возле зоомагазина на Висконсин-авеню, одиноко, как никогда. Я хотела уехать домой, но надеялась, что Юджин вернется и мы поженимся. И конечно, я не могла признать, что мама была права.

Лена снова кивнула. И это она отлично понимала.

— Я решила получить второе высшее образование в Католическом университете.

В первый же день занятий мне позвонила сестра и сказала то, о чем все давным-давно знали. Юджин нашел другую девушку. Он не собирался возвращаться ко мне.

У Лены от жалости к маме задрожал подбородок.

— Бедная, — прошептала она.

— Я больше не пошла в университет и лежала целыми днями в постели.

Лена понимающе кивнула. Ей это казалось вполне естественным.

— А потом?

— В университете была одна очень хорошая преподавательница. Она позвонила мне домой и уговорила вернуться.

— Ну а дальше? — спросила Лена, чувствуя, что они приближаются к тем событиям, которые ей хорошо известны.

— В День благодарения я встретила твоего отца. Два потерянных одиноких грека, мы оба ели в «Ростиксе».

Лена улыбнулась. Знакомая с детства история сделалась теперь милой ее сердцу, как любимый старый свитер.

— И четыре месяца спустя вы поженились.

— Да.

И все-таки семейная легенда о первой встрече родителей не казалась ей теперь такой радужной.

— Но к сожалению, это не было концом эпопеи с Юджином.

— О! — Лене стало страшно.

Пару минут мама обдумывала, как лучше все объяснить. Наконец она сказала:

— Лена, я постараюсь тебе рассказать об этом не как дочери, а как молодой женщине. Если ты, конечно, хочешь.

Лена очень хотела, но в то же время боялась. Любопытство взяло верх. Она кивнула.

Ари вздохнула:

— Я часто думала о Юджине в первые годы брака. Я любила твоего отца, но недооценивала свою любовь. — Она прижала палец к верхней губе и уставилась в пространство. — Я, наверное, думала, что если бы не Юджин, мы бы не встретились. Я боялась, что от отчаяния просто перенесла чувства с Юджина на твоего отца.

Лена опустила отяжелевшую голову. Мама всегда умела анализировать свои чувства и поступки.

— Когда тебе был почти год Юджин позвонил мне из Нью-Йорка. Впервые за четыре года я услышала его голос. У меня закружилась голова.

Лена начинала волноваться.

— Он хотел, чтобы я встретилась с ним.

Лена прикусила губу. Ей стало жалко маленькую себя.

— Три дня я была сама не своя, а потом решилась. Что-то сочинила твоему отцу, оставила тебя с Тиной и Кармен и села в поезд.

— О нет, — прошептала Лена.

— Твой отец до сих пор не знает об этом, и я тебя очень прошу сохранить мою тайну.

Лена кивнула, чувствуя одновременно сладость и бремя общей тайны.

— Помню, как я шла к Юджину по Центральному парку и сжимала в руке колечко, которое лежало в кармане. Если честно, тогда я не знала, как сложится моя дальнейшая жизнь.

Лена закрыла глаза.

— Те три часа, которые я провела с ним в парке, стали самыми значительными в моей жизни…

Это Лена точно не желала слышать.

— …Потому что, когда я вернулась домой, я поняла, что люблю только твоего отца.

У Лены потеплело на сердце.

— То есть… ничего не было?

— Я его поцеловала. Вот и все.

— О, — вздохнула Лена, не веря своим ушам.

— Я была так счастлива, когда вернулась домой тем вечером. Никогда этого не забуду. — Мама понизила голос и добавила заговорщически: — И мы с папой оба верим, что зачали Эффи той самой ночью.

Лене срочно надо было снова стать дочерью, а не молодой женщиной.

— Ну, а все остальное ты более или менее знаешь, — закончила рассказ Ари.

Внезапно Лена подумала, что знает, откуда взялся ее вечный страх. Ее рождение и младенчество прошли под знаком беспокойства и смятения, а Эффи появилась на свет на волне счастья. Грустно, но это так.