Александр Торопцев - Азовское море и река Рожайка (рассказы о детях)

Родители защищались упорно, но не выдержали, сдались! Мальчишки собрались у доминошного стола и молча, чтобы не вспугнуть победу, побежали на станцию. Электричка привезла их в аэропорт, которого еще не было, но который совсем скоро должны построить их родители.

На платформе солнца уже не было. Оно, быстро темнея, цеплялось рыжими лохмами за шкуру темнеющего леса, огромным полукругом обнявшего будущие взлетно-посадочные полосы — пока ровное поле. Несколько стогов разбрасывали по нему длинные тени. Пока бежали до самого большого стога, карабкались по пахучей его спине, «стелили постели», солнце перевалилось в большую яму за лесом, а по небу пошли гулять звезды. Позабыв про время, грибники долго болтали обо всем на свете, пока не услышали довольный Мишкин храп.

— Заснул, малявочка! — Валерка укрыл ноги брата сеном, но Славка вдруг крикнул:

— Смотрите, идет кто-то!

— Лось, скорее всего. Большой очень, — решил Васька. — С лосенком. Видите, рядом поменьше.

— Человек это. Руками болтает, — зашевелился Колька. — Тут бандитов каких-то ловили, мне братан рассказывал.

— Давно поймали, — успокоил его Толик.

— Это грибники. Утро скоро. Тс-с. К нам идут.

Что-то большое и черное под руку с таким же черным, но маленьким, медленно приближалось к стогу.

— Не бойтесь, нас девять человек, — сказал воинственный, наверное, с пеленок Женька.

— Остановился. Нет, опять пошел!

— Со стога не прыгать, держаться вместе. Зря палки не взяли!

Не отрывая глаз от неожиданных гостей, мальчишки готовились к бою. Пришельцы, почуяв силу, остановились.

— Пацаны, спите, я на атасе посижу, — сказал Толик. — В случае чего разбужу.

— И я тоже, — напросился в помощники Ленька.

Мальчишки тут же захрапели нервную песенку, к их дружному хору вскоре присоединились и сторожа. А тут и солнце объявилось!

Могучими руками ласкало оно мир с его приключениями и чудесами и, приметив уставших малышей у себя под боком, улыбнулось, погладило взъерошенные головы, отогнало прочь страхи и волнения и спали грибники до самых последних петухов.

Вдруг счастливым смехом задрожал большущий стог.

— Ха-ха, держите меня, я падаю!

— Лося с лосенком увидел!

— Бандитов!

Стряхивая с себя соломинки и сон, мальчишки корчились в сладком хохоте, а тем временем недовольно пробуждался Мишка:

— Валерка, что такое? Чего они?

— Кусты! Это были кусты, понял? Вон — большой и маленький.

— Ну и что? Я вчера их видел там. Чего хохочете?

— Жека, он их еще вчера видел!

— Молодец он у тебя. В разведчики ему надо.

— Идите вы со своими разведчиками. Жрать хочу.

Ему дали черняшки с чесноком. Он съел свою долю, но так и не понял, почему все смеются.

В лесу было много ярко-наглых мухоморов, ехидно-бледных поганок, но ни одного «человеческого» гриба! Это однако не расстроило пацанов. С пустыми корзинами, серьёзным Мишкой они сели в электричку, еще раз объяснили ему про кусты. Он понял и засмеялся:

— Разбудили бы меня и не боялись бы ничего, чудики!

Летним утром под окном заурчал мотор, замолчал.

Славка поднял голову с подушки.

«Купил!» — почему-то обрадовался он и, быстро одевшись, поспешил на улицу: там стоял, слегка приподняв над асфальтом переднее крыло, синий мопед.

— Вещь! — сказал Ленька и, деловито протирая руки серой тряпкой, пояснил, словно бы между прочим. — В комке взяли. Чисто случайно. Такие хрен где найдешь. Это тебе не велосипед с мотором, это — мопед. Видишь, какая рама толстая. Двоих запросто тянет.

Славка ничего не понимал в велосипедных рамах, но все же ответил:

— Да, вещь.

— Движок малость отрегулирую и на Пахру смотаюсь.

Сам же он сказал: «Двоих тянет». А зачем? Ясное дело, намек дал Славке: от дома не отходи, чтобы когда «малость отрегулируется движок», не искать его по поселку. Так же? «Кажись так», — думал Славка, пока Ленька регулировал движок. Пацаны на Рожайку ушли — далась им эта Пахра, а он топтался на кухне, кружился вокруг Леньки, сидел у окна, ждал. Уж вечер пришел. Около мопеда бледными поганками валялись окурки «Севера», у Славки от недокупания разгрустились глаза. Надежда искупаться в Пахре улетучилась, как дым от папиросы.

Вдруг весело рыкнул мотор, надежда вновь появилась в Славкином обезвоженном за день сердце. Он выбежал на улицу, увидел залитый солнцем поселок, улыбнулся, готовый сию минуту нырнуть в глубокую воду и плавать вдоль и поперек Пахры хоть до утра… улыбнулся Славка, огляделся, а Леньки и синего мопеда след простыл. Даже клубов дыма не осталось — лишь где-то за домом отрегулированно дренькнул движок и…