Александр Торопцев - Азовское море и река Рожайка (рассказы о детях)

— У, черт! Вода-то в ведре нагревается! — понял он вовремя.

— Ха, физики нашлись! — дядя Леша сменил папиросу.

— Под проточную воду надо! — сообразил Славка. — Под кран.

Эксперимент продолжался.

— Уже пятнадцать раз. Может, хватит, Славка!

— Чем больше, тем лучше. Как ты не понимаешь?!

— Ой, что вы тут устроили?! Потоп целый! — вернулась из магазина Славкина мама.

— Я все уберу, — отмахнулся сын. — Не волнуйся.

— Двадцать девять раз. Ух, сейчас будет, — сказал Сашка голосом человека, отправляющего ракету на какой-нибудь Марс.

Дядя Леша нетерпеливо засопел. Сашкина мама вышла на кухню в новом сером пальто, отругала мужа:

— Ты долго будешь курить? Люди ждут.

— Иду — иду, — дядя Леша одел плащ, вернулся к мальчишкам.

Все молча склонились над яичками — словно бы в ожидании чуда.

— Попробуем! — загорелся детским огнем Сашкин отец.

— Давайте! — гордо принял вызов Славка.

— Только точно бей, не в бок! — позаботился дядя Леша, с тревогой в глазах протянул в большом кулаке маленькое яичко.

— Не бойтесь, — Славка ударил точно в «носик».

— Ого-го! Вдребезги! — загоготал победитель.

— Подумаешь, — не сдался Славка. — В таких условиях ничего толком не закалишь. Суп-то варится полдня.

Дядя Леша ушел, не победив, — сказать ему на это было нечего.

— Ой, Слава, совсем забыла! — крикнула мама. — Иди сюда.

— Ну что еще?

— Да вот же! Тетя Настя угостила, ей из деревни привезли. Саше дай одно. Смотри, какие большие. А вкусные, наверное.

— Ух ты! А носик какой острый. Ма, я на улицу, ладно?

— Ступай — ступай.

За Игорем по поселку бродили мальчишки. Яичек у них уже не было: они, побитые, оттягивали карманы счастливчика, важного, как индюк. Он не знал, почему Славка и Сашка так спешат к нему.

В начале лета Васька поймал на Рожайке 90 пескарей, через день Славка принес домой 80 пескарей и 15 пузух — его кошка поедала и эту бледную рыбку с отвислым пузом. Жилпоселовские рыболовы заволновались, а рекордсмены стали ловить рыбу бутылками. У одной отколют горлышко, у другой — дно, вставят одну в другую, набьют белого хлеба в эту стеклянную вершу, поставят в тихую воду, и лезут в нее голодные рыбешки!

Еще через неделю рыбу стали ловить корзинами. Это — здорово! Если умело орудовать корзиной, то можно поймать и головля и плотвичку. Корзиночную ловлю мальчишки освоили быстро. Три-четыре рыбака собирались по утру в артель и шли на речку. Рожайка отдавала все свои запасы, но на следующий день новая артель, а то и две-три, вновь вылавливали огромное количество (для речки то в метр глубиной) рыбы.

В эту хлопотливую жизнь вмешалась осень. Еще август гулял по земле, а уже холодно стало, тучи повисли над Рожайкой, дожди затюкали по ее доброму сердцу. А когда до школьного сентября осталось совсем немного, не выдержали два друга.

— Десять дней никто рыбу не ловил. Представь, сколько ее скопилось! — сказал Славка, и Васька легко вообразил, как из речки на берег вываливается крупная, жирная рыба.

Ловить! Ее нужно было ловить, не смотря на запреты, холода и Илью Пророка. Ловить! И только корзиной, потому что рыба наверняка в осоке сидит — греется.

Ранним утром они взяли корзину, большой бидон и пошли на речку. Рожайка встретила их неприветливо. Как будто обиделась, что долго не ходили. Серая, постаревшая, струилась она несмелым потоком, обнажая на мелкой воде свои жилы и кости.

Первым полез в воду Славка.

— Уй ты! — крикнул он от зябкого удовольствия, вышел на середину реки, оттуда — резко к берегу, загребая воду корзиной. — Смотри! — обрадовался, выбрасывая снасть на берег. — Такой вьюн! В жизни не видел!

Вьюн — серый, скользкий, вертлявый — был сантиметров на двадцать. Зло трепыхаясь в корзине, он не давался в руки, но Славка загнал его в угол, зажал в кулаке.

— Не выпускай, покажем. Такого вьюна никто не ловил.

— Сейчас вся рыба ожирела. А зачем его домой тащить, если его даже кошки не едят?

— Пусть останется. На затравку. Наловим, тогда выбросим.

— Ладно, держи.

Вьюн крутанул в воздухе резвый пируэт, упал у васькиных ног. Славка пошел в воду. Те же натренированные движения, та же уверенность, тот же четкий подъем корзины, но… рыбы не оказалось. Только тина да две ракушки.

— Сейчас попрет! — улыбался Васька, но пока только перли мурашки по славкиному телу.

Третья попытка — пусто в корзине, четвертая, пятая. Васька сменил друга, но безрезультатно: исчезла рыба. Но куда?