Владимир Добряков - Зуб мамонта

А рыбок — это верно — каких только нет! Алька с удовольствием обошел бы всех владельцев банок и аквариумов — поглядеть, что у них за рыбки, которых принесли на продажу, но Валерка, кое-как примостившийся возле краснолицего старика с кривым шрамом через всю щеку, сердито произнес:

— Побежал! Еще насмотришься. Твою банку я караулить не буду.

— Свои-то продавать будешь, ну и моих заодно. Так ведь договаривались.

— Мало ли что договаривались! Вот стой и торгуйся.

— Для чего торговаться? — не совсем понял Алька.

— Чокнутый! Надо же настоящую цену взять.

Краснолицый старик с одобрением покосил выцветший глаз на Валерку:

— Дело говоришь, парень. Продать — не штука. С умом продать — вот что наперед всего.

Пристыженный таким авторитетным заявлением, Алька вздохнул, достал из сумки сачок, словно к его скромным меченосцам сейчас должны сбежаться все покупатели, и никуда не пошел. С тоскливой надеждой стал ожидать тех, кому приглянется его товар.

И через минуту подошла девушка лет семнадцати с длинными льняными волосами, закрывавшими ей плечи. Она подошла именно к Альке и спросила, продает ли он своих симпатичных рыбок. Алька покраснел и сказал, что продает.

— И сколько просишь за них? — певуче спросила покупательница.

Краснеть Альке было уже некуда. Он растерянно смотрел на красивую девушку и молчал.

— Как все — по семьдесят, — выручил Валерка и прибавил: — Вот мои посмотрите, может, понравятся?

— Дорого, однако. — Девушка взглянула и на Валеркиных рыбок, потом снова на Алькиных и отошла.

— Язык, что ли, проглотил? — зашипел Валерка. — Спрашивают — отвечай!

— А ты тоже не суйся! — раздосадованный тем, что ушла такая хорошая покупательница, сердито сказал Алька. — Рад стараться: «Может, мои понравятся»!

Старик со шрамом неожиданно взял Алькину сторону:

— Верно, парень. Дело начал — веди до конца. Ты, рябой, не встревай промеж.

Валерка никогда рябым себя не считал. Что рыжие веснушки на щеках выступили — так у кого их нет весной! Ну, не так, может, видны. Он свел у переносья густые, как у Петра, брови и буркнул:

— А чего он молчит. Не умеешь торговать — уходи.

— И уйду! — заявил Алька, увидев, что невдалеке освободился кусок прилавка.

На его новом месте соседями оказались флегматичный парень, в банке которого плавал пяток вуалехвостов с розовыми и огромными, как паруса, хвостами, и старушка, продававшая растения.

Алька ждал не долго: вновь увидел ту же девушку с льняными волосами.

— Ты уже здесь? — словно удивившись, спросила она.

— Если вам нравятся мои рыбки, — осмелев, сказал Алька, — то берите. Я недорого отдам.

— А все же?

— Не знаю, — замялся Алька. — Сколько скажете — я согласен.

— Странный продавец, — засмеялась она. — Если я дам тебе три рубля и попрошу шесть рыбок, ты согласен?

— Конечно! — обрадовался Алька.

Девушка развернула прозрачный кулек.

— Можешь налить сюда воды?

Алька старался поймать сачком самых красивых рыбок. Через несколько минут в прозрачном мешочке уже суетились красные меченосцы. Девушка поблагодарила, снова улыбнулась и подала Альке деньги.

Соседи были у Альки хорошие. Парень подмигнул Альке:

— С почином, малый! Ишь, красуня какая! Довольная пошла.

И Алька был доволен. Зачем такую цену заламывать, как Валерка назвал? И этого хватит. Вполне. Алька взглянул на трехрублевку и бережно опустил ее в карман.

Вскоре Алька увидел, что и Валерка вылавливает сачком свой товар. Покупала какая-то женщина, а рядом, вытягиваясь изо всех сил, с вытаращенными глазенками стоял малыш. Альке он вдруг напомнил Котю — брата Толика. Наверное, такие же глаза круглые. Пять штук тогда отдал ему. Ого, денежки! Интересно, почем Валерка сторговался?..

Долго Альке некогда было об этом раздумывать: новая покупательница стояла возле его банки. На этот раз — очень худая девочка с печальным и неподвижным лицом. В руках у нее была зажата четырехугольная голубоватая банка из толстого стекла.

— Я хочу купить брату на день рождения рыбок. У меня есть два рубля. Сколько продашь мне рыбок?

Альке показалось, что девочка, вероятно, и торговаться не станет. Так сколько же дать ей? Можно и четыре, но можно и три всего… Алька секунду поколебался и, лишь потому, что у девочки было печальное лицо, сказал:

— Я думаю, четырех рыбок вполне достаточно твоему брату. Бери, хороший подарок на день рождения. Мне самому дарили…

Но потом, глядя на худую девочку (она все же улыбнулась, поглядев на красивых рыбок в своей голубой банке), Алька чуть с досадой подумал: «Наверное, и трех хватило бы… Ладно, не буду жадничать». В его карман рядом с прежней бумажкой легли две мятые рублевки.