Владимир Добряков: Король живет в интернате

Андрей отпрянул, грубо сказал:

— Какая водка? Выдумают тоже! Выпил стакан пива, а разговоров!

— Да водка или пиво — все равно, Андрюша. Ведь только пятнадцать лет тебе. А что дальше-то будет? Что?..

Ирина Федоровна всхлипнула:

— Боже, что же дальше-то будет? Нет у меня сил справиться с тобой. Одна надежда осталась — в интернат определить. Может, там человеком сделают…

Андрей почти не обратил внимания на ее слова об интернате. Только и подумал: «Какой там интернат! Выдумает тоже!» Сев в углу на диван, Андрей читал книжку. Чтобы не мешать Нинке спать, прикрыл старенький абажур настольной лампы газетой. На своем диване он улегся лишь в первом часу ночи, после того как мать, тихонько вздыхавшая на кровати, наконец заснула.

Об интернате Андрей снова услышал на следующее же утро. Он еще крепко спал, когда Нинка, собираясь в детский сад, принялась разыскивать пропавшую ленточку для волос. Одна ленточка была на месте, а другая — исчезла, будто сквозь землю провалилась или ее петушок — золотой гребешок унес. Нинка и под кроватью смотрела, и за шкафом, даже в кастрюлю заглянула — нет ленты. А может быть, на том стуле она, под одеждой Андрюши? Нинка и рубаху перетряхнула, и брюки — нет ленты. Ленты нет, а зато смотрит — беленькая коробка из кармана выглянула. Нинка вытащила коробку. Какая красивая! Черный конь с человечком скачет, синие горы.

— Мама! — побежала она в кухню. — Смотри, что я нашла! У Андрюши в кармане!

Ирина Федоровна всплеснула руками: этого еще не хватало! Папиросы! Да какие дорогие!

— У Андрюши много денег. Он, наверно, клад нашел. Вчера «Тузики» мне покупал. И еще эскимо!

Час от часу не легче. Никогда Ирина Федоровна не рылась в карманах сына, а тут пришлось. Что это? Сколько денег! Не задумываясь, принялась тормошить Андрея. Он открыл глаза.

— Что это такое? — показывая деньги и коробку папирос, грозно спросила Ирина Федоровна. — Откуда у тебя? Говори!

Андрей, плохо соображая со сна, не нашелся сразу, что ответить. Невнятно забормотал:

— Откуда, откуда… Оттуда…

— Ты что — украл, ограбил?.. Андрюша, да отвечай же мне! — В голосе матери был такой испуг, что Андрей окончательно пришел в себя.

— Чего украл? Чего? Это и не мои вовсе. Просто подержать дали…

— Кто дал?

— Ну, кто, кто… Ты не знаешь этого человека…

— Ой, Андрюша, врешь. По глазам вижу.

— Ничего не вру. Не мои это. Говорю, подержать дали. На сегодня. Видишь, папиросы даже не распечатаны.

— Ну, смотри, Андрей! — твердо сказала Ирина Федоровна. — Если что такое узнаю — сама в милицию заявлю. А в школу-интернат сегодня же пойду. Нет больше моих сил…

После ухода матери и Нинки Андрей уже не спал. Ругал себя последними словами: ну, как он не догадался спрятать деньги и папиросы! И насчет интерната — лезли в голову невеселые мысли. Неужели и правда придется жить в интернате?

И ничего не поделаешь: хоть и неродная, а все-таки мать. Захочет отдать в интернат — и отдаст.

Одеваясь, завтракая, Андрей нет-нет, да и выглядывал в окно. Однако на балконе никого не было. Лишь около десяти часов знакомо стукнула балконная дверь, Андрей тотчас выглянул в окно. Скосив глаза, он увидел: Евгения Константиновна в шелковом нарядном халатике поливает цветы. Андрей принялся с преувеличенным вниманием разглядывать двор, улицу, машины, и наконец услышал долгожданное: «Доброе утро, Андрюша!» Ему сделалось так весело, что губы сами собой расползлись в улыбке, и он радостно сказал:

— Здравствуйте!

— Утро какое! Прелесть!

— Ага!

— Андрюша, ты не можешь зайти ко мне? На минутку. Я чемодан сейчас посмотрела — у него почему-то замок не работает. Зайди, пожалуйста.

— Хорошо, — обрадовался Андрей.

В кухне, над умывальником, висело зеркало с отбитым уголком. Андрей аккуратно зачесал назад волосы, внимательно рассмотрел себя. Лоб высокий, брови черные, только нос как у солдата Ивана Бровкина из кинофильма. Ничего, сойдет. «В общем, парень как парень!» — вспомнив слова Зубея, подумал Андрей. Захватив клещи, молоток и отвертку, он вышел из квартиры.

На его короткий звонок послышался стук каблучков, и в открывшейся двери появилась Евгения Константиновна.

— О, да ты со своими орудиями производства! — улыбнулась она.

На широкой тахте лежал открытый пустой чемодан. Евгения Константиновна показала на замочек справа.

— Вот этот. Язычок залез, а обратно не выскакивает. Что там случилось? Я не понимаю. Вы, мужчины, в этом лучше разбираетесь.