Владимир Добряков - Приключения послушного Владика

Вчера Владик только усмехнулся на такие слова — какой, мол, он самбист, перестаньте шутить, а сейчас все же посчитал неудобным пользоваться незаслуженной славой.

— Ты, Наташа, наговоришь! Придумал Егорка…

— Ну, а плаваешь как?

— И плаваю неважно, — признался Владик.

Видно, у девчонок это в крови — жалеть и учить.

Наташа тотчас объявила, что научит Владика плавать по-настоящему. Впрочем, она и о Толике не забыла — потянула его за руку:

— Тоже чуть получше топора плаваешь.

В воду Наташа входила смело и решительно, словно с кем-то побилась об заклад, что на теле ее ни одна жилочка не дрогнет. Глядя, как быстро вода скрывает ее ноги, красный, натянутый купальник, Владик и сам захотел войти в воду так же спокойно и бесстрашно. Но чего это стоило! Пока шел на глубокое место, нисколечко воздуха не глотнул, и сердце, казалось, уже совсем не бьется. И может, дрогнул бы он, спасовал, если бы не Наташа.

Обернувшись, стоя по плечи в блестящей и голубой, как небо, воде, она смотрела на приближавшегося Владика и улыбкой своей будто говорила: «Смелей, смелей ко мне». А Толик на полдороге остановился, у него и плавки еще были сухие. Возможно, оттого не пошел, что Наташа не на него смотрела и не ему показывала в улыбке свои белые, как сахар, зубы.

— Ну, поплыли потихоньку? Вдоль берега, — предложила Наташа.

Владик напрасно так смущался и не верил в себя — плыл он вполне сносно, пожалуй, еще лучше, чем в море. Наташа даже разочаровалась: готовилась дать урок, а ученик и руками не хуже ее работает, и не сбивает дыхание. Но не сердиться же на это, в самом деле!

— Рыбу пойдешь со мной ловить? — Наташа отвела рукой пушистую плеточку водяного мха, качавшуюся на воде перед лицом Владика.

— Вместе с ребятами?

— А-а! — небрежно плеснув ладошкой, Наташа рассыпала яркие брызги. — Толик рано не встанет, а Егорка не любит ловить. Все со своими железками… Ты и я пойдем. Вдвоем. Удочки у меня есть. Ты любишь ловить?

На этот раз Владик скромничать не стал.

— Рыбачить мне нравится. На море знаешь каких бычков вытаскивал!

Допроситься брата сходить на колонку за водой Наташа так и не смогла. Чем занят человек — понять невозможно. Сидит в дальнем углу огорода, у куста крыжовника, и молчит. Ягоды, фиолетовые, переспелые, чуть не по наперстку, прямо в рот смотрят, а Егорка — никакого внимания на них. Будто рядки картофельной ботвы, напористо поднявшейся высокими стеблями, интересуют его куда больше, чем ягоды.

— Ну, принесешь ты наконец воды? — в третий раз подступила к нему сестра.

— Вот липучка! Обождать не может! Занят. Не видишь, что ли?

А что можно увидеть? Дармоед, и все! Ждет, когда другие за водой отправятся.

И Владик, пытавшийся разговорить Егорку, ушел ни с чем. На его вопрос, что тот делает, Егорка лишь буркнул:

— Шевелю.

— Чего-чего? — опешил Владик.

— Извилинами шевелю. Не мешай.

Как на это не обидеться! Поморщил Владик губы и отошел. Тем более — срочная работа у него: Наташа попросила насобирать в банку малины. Пирог, сказала, будет вечером печь.

Минут двадцать собирал — как раз банку доверху наполнил. И больше было бы, да горсти три в рот отправил. Наташа так и велела: ягоду — в банку, ягоду — в рот. Только Владик поднялся с банкой на крыльцо, в дверях — молодая хозяйка. Опять с пустым ведром в руке. Очень сердито глянула в сторону длинных картофельных рядков.

— Давай я схожу, — сказал Владик. — Малины набрал. Вот, полная. Как велела.

— Спасибо, — сразу заулыбалась Наташа. — Но ты, наверно, не знаешь, где колонка. Вместе сходим. Еще ведро возьму.

Больше было разговоров, чем дела — колонка была за углом, в каких-нибудь сорока — пятидесяти метрах. Ну ж, Егорка! Расселся на своей грядке, сто раз мог бы сбегать за водой!

Пожадничали они — ведра наполнили до краев. Владик разбежался было нести оба ведра, только с Наташей разве поспоришь! Так вдвоем и несли. Правда, на том невеликом пути сделали остановку. Тяжелые все-таки ведра, как без остановки?

Подув на пальцы с побледневшими вмятинками от дужки ведра, Наташа посмотрела на зеленую крышу Федоринского дома с антенной, на которой сидели два голубя нежного кофейного цвета, и сказала:

— Иногда смотрю на птиц и плакать хочется. Завидую. Тоже раскинула бы крылья и полетела. Над домами, над озером, лесом. Летишь куда глаза глядят. Я во сне часто летаю. Даже обидно просыпаться. А ты?

— И я летаю, — почему-то обрадовался Владик. — Но чаще всего по комнате. Как космонавты в своем корабле.