Владимир Добряков - Вредитель Витька Черенок

— И так будешь делать каждый день! — Еще раз погрозила и добавила: — Хоть умри, а должна делать! Иначе и разговаривать с тобой не стану.

Как счастливо начался этот день! Ничто не предвещала плохого.

Она и в самом деле помчалась на склон. Вблизи склон оказался не таким зеленым, и все-таки она не ошиблась: среди еще не вошедших в силу кустиков травы там и сям желтели шубки будущих пушистых одуванчиков. Цветы были нежные, еще маленькие, и Саше жалко было их рвать. Она собрала небольшой букетик и побежала домой.

Она все сказала так, как хотела. Правда, родители уже встали, и ей не пришлось стучать в дверь их комнаты. Но все равно эффект от ее торжественной речи и преподнесенных цветов был грандиозным.

Нина Васильевна расцеловала дочь в румяные щеки, подбородок, даже носу досталось, а отец, приняв цветы, с чувством сказал:

— Спасибо, Сашенька! Спасибо, веснянка! — Он поставил цветы в стакан с водой и добавил, любуясь букетом: — И когда ты успела?

— И не только это успела, — со значением сказала Саша.

— Неужели?

— Представь себе, папочка, не только это…

— Понимаю: успела хорошо выспаться.

— Какой ты есть, папа! К твоему сведению, я сделала зарядку и даже водные процедуры.

— Не может быть!

— А вот и может! И теперь каждое утро буду так делать. А если не буду, называй меня тряпкой, размазней, обманщицей, надувалой, хвалюшкой. Как угодно называй. Даже за человека можешь не считать.

— Сашенька, Саша! — замахал руками отец. — Не надо сжигать за собой все мосты…

— Как? Ты мне не веришь? — Саша посмотрела на отца с сожалением. — Напрасно. Я ведь, папа, могу быть упрямой. Очень упрямой. Вот увидишь, я докажу!

— Да нет, я верю, Сашенька. Верю. Ведь ты у нас… как бы это выразиться…

— Опять подсмеиваешься! — строго сказала Саша. — Ну, хорошо. Вот сейчас мне очень хочется пойти гулять во двор. Да, очень. Но не пойду. Буду разбирать книги. И пока не разберу их, пока не разберу их все-все до единой, никуда не пойду!

И чтобы прекратить дальнейшие бесполезные разговоры, Саша схватила первую попавшуюся картонную коробку с книгами…

Свой книжный шкаф она заполнила довольно быстро, а вот с длинными полированными полками-ящиками, занявшими три четверти стены зала большой комнаты с балконом, пришлось повозиться часа три, не меньше. И то, спасибо, мама помогала. Вернее, Саша ей помогала. Ведь книги — это прежде всего мамино хозяйство. Она должна точно помнить место каждой книги. Любая из них может вдруг понадобиться, потому что Нина Васильевна читает в педагогическом институте курс зарубежной литературы, и ей приходится ежедневно готовиться к лекциям.

Ладно, пусть Саша всего лишь помогала маме. Это не имеет значения. Главное, что она сдержала слово: сначала — работа!

Саша отошла к противоположной стене комнаты и с удовольствием оглядела многоэтажные ряды пестрых книжных корешков.

— Любуешься? — спросила Нина Васильевна.

— А ведь правда мы хорошо поработали! — сказала Саша.

— Вы у меня молодцы — ударники! — появляясь в дверях, проговорил Семен Ильич…

Саша взглянула на него и прыснула со смеху. На отце был надет мамин кухонный передник с оборочками, на голове — бумажный колпак, а в руках он держал большой нож и поварешку. Настоящий бравый повар!

— И по-моему, — продолжал отец, — вы вполне заслужили райский завтрак. Прошу, сударыни, откушать. И оценить мое искусство.

Нет, воскресный день этот и начался и продолжался просто замечательно!

После «райского» папиного завтрака, состоявшего из жареной картошки с сардельками и черного кофе, Саша так и не успела выйти погулять во дворе. В дверь тихонько постучали. Это была Женя.

— Я решила постучать, звонить не стала. — Женя прижмурила один глаз, а другой смотрел на Сашу хитровато и выжидательно.

Саша приняла игру Жени и в тон ей ответила:

— И правильно сделала. Звонка я могла бы и не услышать.

Довольные друг другом, девочки расхохотались.

Женя оказалась очень любопытной. В Сашиной комнате она пересмотрела почти все корешки книг, говоря при этом:

— Скучная… Эту не читала… Эта для маленьких… Стихи не люблю… — И вдруг спросила, переходя на шепот: — А ты про любовь книжки читала?

Саша даже растерялась.

— А я читала, — таинственно сообщила Женя и небрежно добавила: — А тебе еще рано. Ты маленькая.

Тут Саша вполне могла бы обидеться, подумаешь, разница — один год, но не стала обижаться. Вообще этот странный разговор не нравился ей. И не очень понравилось, когда Женя раскрыла ее шкаф для одежды и, перебирая висевшие на плечиках платья, затараторила: