Роберт Колотухин - Наш дом стоит у моря

Ленька перекусил зубами леску и объяснил:

— Дура не дура, а хищная это рыба — живоглотка. Понятно? Живоглотство ее и губит. Вот, например, акула. Ей что ни кинь — схватит. Так и скумбрия. Только она размерами поменьше. В тыщу раз.

— A-а… — понимающе протянул я. — Ну, раз живоглотка, так ей и надо.

Дед привязал последний, пятнадцатый по счету, крючок к своему самодуру и поднялся.

— Вот что, огольцы. Возьмите вон анкерок у куреня да сходите у ключа воды наберите. Иначе не выйдем мы нынче в море с вашими расспросами. Леонид, подай-ка грузило.

Мы взяли анкерок — небольшой, литров на двенадцать, дубовый бочонок — и отправились за водой. Мы — это я, Соловей, Валерка и Цинклеры Мишка и Оська.

Анкерок понесли по очереди на плечах: я, Соловей и Валерка. Мишка и Оська просто топали по горячей пылюке: им анкерок не под силу, даже пустой.

Холодная прозрачная вода била из-под земли в овраге неподалеку от дедовой халабуды. Мы долго плескались в воде, подождали, пока устоится, и напились от пуза. Потом начали соревноваться, кто дольше продержит ногу в ледяном ключе. Соловей занял первое место, я второе, а Валерка, как кутенок, воды холодной испугался. Давай мы за ним гоняться по колкой траве, чтобы, значит, макнуть хорошенько.

— Вы что же это, баламуты, делаете? — скатился кубарем с обрыва Ленька. — Вас там с водой ждут, а вы?.. — Он наполнил доверху анкерок, забил кулаком деревянную пробку и, взвалив бочонок на плечо, не оглядываясь, полез наверх из оврага.

Гуськом мы возвращались назад к куреню. Меня беспокоило только одно: кого из нас — кроме Леньки, конечно, — дед Назар возьмет на шаланде в море? А что на берегу кто-то останется, в этом я был уверен. Но кто?

Когда мы вернулись, дед Назар уже копался возле лодки, стоя по колено в воде.

Вслед за Ленькой мы тоже вошли в воду и окружили шаланду, взявшись руками за борт.

Лодку слегка покачивало. Дед Назар снял с Ленькиного плеча анкерок, пристроил его под кормовую банку и сказал Мишке и Оське:

— Рты хоть позакрывайте, зубы вышибет.

Мишка и Оська еще крепче впились пальцами в борт, но я понял: не видать им сегодня моря как своих ушей.

С помощью Леньки дед приладил мачту, похлопал ее ладонью, и она зазвенела, требуя паруса. Еще раз ощупал дед придирчивым взглядом шаланду:

— Самодуры на месте, парус готов, весла… Ну-ка, Леонид, сбегай в курень, там в углу запасное веслишко стоит.

— Так ведь у нас уже есть одно.

— Кому говорю, сбегай, — сердито перебил его дед. — Не на прогулку идем — в море.

И Ленька побежал за веслом в курень.

— Да, еще баян захвати! — крикнул ему дед.

Не оборачиваясь, Ленька махнул в ответ рукой: захвачу.

— Та-ак… — медленно произнес дед Назар и посмотрел на нас.

И по этому взгляду я понял: он решает, кого из нас троих (Мишка и Оська уже в счет не шли) оставить на берегу у куреня.

Шансов остаться у меня было, конечно, больше, чем у Соловья и Валерки: я был младше их да и ростом поменьше. Чтобы казаться выше, я приподнялся на носки и вдруг заметил, что Валерка как-то подозрительно вырос прямо у меня на глазах. Он стал даже выше Соловья. Тут что-то не так. Я всмотрелся в прозрачную воду и увидел, что Валерка подгреб под себя мохнатый, обросший водорослями камень и примостился на нем одной ногой. Чтоб, значит, перед дедом выше казаться. Ну и хитрюга! Только я хотел поддеть его ногой под колено, как вдруг дед Назар сказал ему:

— На берегу останешься. С огольцами, — кивнул он на близнецов и приказал мне: — А ты на руль давай. Володька парусом будет ладить, мы с Леонидом ловить.

Валерка скривился, недовольно засопел, но перечить деду не стал. Я поджался быстренько на руках — пока дед не передумал — и забрался на широкую кормовую банку к рулю.

Вернулся Ленька с веслом и баяном. Весло он передал деду, и тот уложил его вдоль лодки, под банками. А баян Ленька поставил возле мачты, на палубе. Баян — это специальная деревянная корзина для рыбы, с прорезями, чтобы стекала вода.

— Ну, кажись, всё, — еще раз осмотрел дед шаланду придирчивым глазом и тяжело полез в лодку. — Толкай, Леонид, отойдем чуток от берега на веслах. — Он вставил уключины и крикнул Валерке, Мишке и Оське, которые все еще не отходили от борта: — На берег, огольцы! На берег! Толкай, Леонид…

Ленька отстранил Валерку, зашел под корму и толкнул шаланду в море. Она клюнула носом волну, заупрямилась поначалу и пошла. На глубине, когда море лизнуло Ленькины плечи, он толкнул шаланду последний разок и, подтянувшись на руках, влез ко мне на корму.