Роберт Колотухин - Наш дом стоит у моря

В мамином цехе гудели вентиляторы, пыхтели, отдуваясь, паровые прессы. От воробьиных гнезд под крышей и следа не осталось. Но больше всего нас с Валеркой поразила, прямо-таки ошарашила огромная куча очищенных от скорлупы семечек посреди цеха. Эта пирамида возвышалась чуть ли не до потолка. Женщины лопатами бросали семечки на транспортер.

— Бубочки? — вымолвил Валерка и облизнул губы.

Я поскорее уволок его в конторку.

Но в конторке, кроме худой остроносой уборщицы тети Жени, никого не было. Она-то и сказала мне, что мама уехала в город по какому-то срочному делу.

— Что это у тебя? — сунула тетя Женя свой любопытный нос в сверток. — О, мамалыга! Сами варили? Ладно, оставь: передам матери.

Валерка ужас как обрадовался, что мы не задержались долго в конторке. Выскочил и сразу к бубочкам. Только не с той стороны, где работали женщины, а с другой, чтобы не заметили.

Он набрал полную горсть бубочек, понюхал, хмыкнул, довольный, и принялся набивать ими карман и пазуху… Я говорю Валерке:

— Нельзя этого делать — влетит, если увидят.

Говорю, говорю, а сам и не заметил, как тоже набил себе бубочками полные карманы. В пазуху я набирать не стал. Валерка сразу стал похож на причальную тумбу, на которую корабли забрасывают швартовые, когда подходят к берегу.

Весь наш двор лакомился в тот день бубочками. Валерка сначала жадничал, но потом наклонился ко мне и шепнул:

— Завтра пойдем, ладно?

— Ладно, — сказал я.

И Валерка тогда раздобрел, полез за пазуху и стал угощать всех. Мамалыга, так тот ел бубочки пригоршнями. Как баклан глотал.

Я говорю:

— Смотри, Мамалыга, опять с тобой беда случится, застонешь.

— Ничего, — успокоил он меня, — ничего со мной не случится, Саня. Хочешь, на спор, десять стаканов слопаю?

А потом появился Ленька и сразу же спросил меня:

— Отнес?

— Отнес, Леня, — ответил я и спрятал руки за спину.

— Что это вы все жуете? — Ленька разжал мой кулак и увидел на взмокшей ладони прилипшие бубочки. — Так… — Ленька повернулся к Валерке: — Твоя, конечно, работа?

— Хочешь, Лёнь? — Валерка мигом набрал у себя за пазухой две полные горсти и протянул Леньке.

Ленька взял несколько зерен, попробовал на зуб и подобревшим таким голосом спросил:

— Как же это вы ухитрились пронести столько?

— Я там ход надыбал, Леня, — с готовностью объяснил Валерка. — Хочешь, завтра можем целый мешок притащить. Через канализацию. Хочешь, завтра пойдем?

Ленька оттянул Валеркину рубашку и заглянул ему за пазуху.

— Что за вопрос! Конечно, хочу. Только не завтра, а сегодня. Ну-ка пошли, субчики-голубчики, покажите мне свою канализацию! — С этими словами Ленька схватил меня за шиворот и поволок со двора.

Так мы и шли до самого маслозавода. Точно под конвоем. Валерка даже не пытался удрать — Ленька все равно догонит.

У забора, возле канализации, мы остановились.

— Здесь? — спросил Ленька. (Мы молча кивнули.) — Ну тогда полезайте, ворюги несчастные. Вы полезайте, — Ленька присел на камень, — а я вас тут подожду. И попробуйте только удрать через проходную!..

Оставшиеся у нас бубочки мы с Валеркой молча высыпали на том месте, где взяли. «Честное слово, от этого в куче ничуть не прибавилось», — вздохнул я про себя и хотел было оставить в кармане хоть горсточку, но вспомнил о Леньке и передумал.

Когда мы вновь появились на свет божий, Ленька проверил наши карманы и сразу же отослал Валерку обратно: Валерка, оказывается, «забыл» высыпать бубочки из заднего кармана. Пришлось ему снова лезть в канализацию.

Три вечера подряд мама делала большую красивую куклу. Нарядное платье ей сшила. И даже косички заплела. А вчера утром перед уходом на работу дала эту куклу мне:

— Сынок, поиграй, пожалуйста, с Ирмой.

Я недовольно нахмурился. Охота была мне с девчонкой возиться. Тем более, что ребята наши за шелковицей собирались идти.

— Понимаешь, сынок… — сказала мама. — Мы все: ты, я, Леня, Гарий Аронович, — все мы должны как-то помочь этой девочке.

— Почему?

— Понимаешь, сына, я не могу сейчас тебе рассказать о том, что произошло с этой маленькой девочкой. Пройдет время, ты станешь большим и все узнаешь. А пока что я очень прошу тебя, поиграй с этой девочкой.

Ну разве мог я отказать маме?

Дверь мне открыл Гарий Аронович:

— A-а, молодой человек! Входите, входите…

Неловко обхватив руками куклу, я протиснулся в дверь.

— О, какая у вас кукла! Кому же это? — засуетился Гарий Аронович и вдруг, вытянув шею в направлении другой комнаты, крикнул петушиным голосом: — Ирмочка, а у нас гости! Ирмочка!..