Роберт Колотухин - Наш дом стоит у моря

Потом он начал бросать. Один.

— Может, не стоит, Володя, — попробовал остановить его Ленька.

— Катись ты… — произнес сквозь зубы Соловей, и Ленька отошел.

Ленька, конечно, мог бы взять Вовку за руку и остановить: Ленька был старше Соловья почти на три года и сильнее его. Но Ленька отошел в сторонку, потому что знал: у Соловья слишком крупный счет вон к тем мышиным мундирам, потому что Соловей очень любил своего отца.

Я вспомнил дядю Пашу и тоже присоединился к Соловью и начал бросать. Но Ленька сказал мне:

— Кончай. Ну?..

И даже кулаком пригрозил.

Пришлось мне отойти от обрыва.

А Вовка все бросал. Молча, ожесточенно. И каждый раз, когда он, размахнувшись, швырял с подскоком камень, из груди его вырывалось громкое «гых». Точно такое «гых», как у взрослых, когда они рубят дрова.

Один камень Вовка швырнул так далеко, что он долетел до казармы и со звоном высадил стекло.

Вовка бросал и бросал. И я не выдержал. Я подошел к брату и сказал:

— Ленька, мы предатели.

И тут же мне пришлось отскочить в сторону. Разве Ленька что-нибудь понимает? Он только и знает замахиваться кулаками. Особенно на меня. На Соловья так не замахивается.

Вовка бросал все медленней и медленней. И уже без подскока.

У него оставался еще большой запас камней, когда он вдруг остановился и повернулся к нам. Руки у него дрожали, уголки губ дергались, и к этим уголкам стекали мутные слезы, волосы на лбу слиплись от пота.

— Сволочи! Трусы! — крикнул нам Вовка прямо в лицо и, шваркнув изо всей силы камнем о траву у своих ног, медленно пошел на выход, к зданию галереи.

Мы с братом пошли следом за ним.

— Послушай, Солова, — взял его за руку Ленька, — ведь этим не поможешь теперь, ты же понимаешь…

Вовка молча оттолкнул его руку.

Так мы и возвращались домой: Соловей впереди, мы с Ленькой сзади, чуть поотстав, будто виноватые.

А в Малом переулке мы вдруг встретили Колю Непряхина. Под мышкой у Коли был объемистый сверток.

— Здорово, хлопцы!

Вовка не ответил и хотел было пройти мимо не здороваясь, но Коля остановил его:

— Ты чего, Володя?

Соловей хмуро молчал. Коля переложил сверток в культяпку и взял Вовку за подбородок.

— Что, опять ходили?

Вовка не ответил и упрямо высвободил голову. Тогда Коля сказал:

— Ну-ка, хлопцы, минуточку, — и бухнул сверток прямо Вовке в руки. — Понимаете, какое дело: паек вот получил. За две недели. Подсобите донести?

— Что за вопрос, — ответил Ленька. — Конечно, подсобим.

Ленька хотел было взять у Соловья сверток, но тот не отдал.

…Коля жил на спуске Кангуна, рядом с Таможенной площадью. Во дворе длинные деревянные веранды в два ряда, увитые виноградом.

Мы поднялись на второй этаж, прошли полтора десятка дверей и остановились в конце, у самой последней, возле которой шипел синеватым пламенем примус.

Дверь нам открыла маленькая женщина в штопаном цветастом переднике и морской тельняшке с закатанными по локти рукавами.

Коля нагнулся, поцеловав ее в щеку:

— Здравствуй, ма.

— А это что за голота? — строго спросила женщина.

— Это не голота, ма. Это ребята… те… Помнишь, я рассказывал вчера?

— А-аа, стрелки?..

— Вот-вот, они самые.

— Ну что ж, заходите, стрелки, коли пришли. Только ноги вытирайте. Вон половик.

Коля взял у Соловья сверток и отдал женщине:

— Тут паек, ма. Накормишь?

— Накормлю, накормлю. Ступайте в дом.

Мы по очереди потоптались на половике.

Я вошел в комнату первым, сразу же вслед за Колей, поднял голову и шарахнулся назад: с комода скалила на меня зубы страшная зверюга с горящими глазами. Мне даже показалось, что я услышал глухое рычание.

— Ты что, сбесился? — толкнул меня в спину Ленька, которому я отдавил ноги.

А Коля, увидев мой испуг, рассмеялся, легко взял зверя с комода и опустил на стол:

— Это же чучело, Саня. Чучело.

Зверь был чуть побольше домашней кошки. Выгнув спину, он присел на задние лапы перед прыжком да так и застыл навечно. Шерсть у него серая и наполовину седая. А копчик пушистого хвоста черный. Хвост штопором, морда заостренная, и глаза блестят, как живые.

— Мангуста-ихневмон, — погладил Коля зверя по шерсти. — Из Египта я его привез. «Ихневмон» по-арабски — «ищейка». Мангуста разыскивает змей и уничтожает их. Воинственный зверек. И очень полезный. И ты зря струсил, Саня: на людей мангуста не бросается. У арабов, например, это священное животное. Да ты потрогай. Потрогайте, ребята…

Ленька и Соловей потрогали мангусту, а я спрятал руки за спину: