Гюнтер Гёрлих - Пропавший компас

Марина пусть будет пока вне игры. Может, и лучше, если она вообще никогда не узнает правду…

— Ты же скоро приедешь в Росток. Две недели пролетят быстро, — попытался утешить ее Андре.

— Хорошо тебе говорить. Две недели — все равно что вечность.

— Ну, это уж слишком! Две недели — это две недели, то есть двадцать четыре часа, помноженные на четырнадцать, а вовсе не вечность. Вечности, к тому же, вообще нет. Есть только бесконечность. Понятно?

— Понятно, Андре, — неожиданно тихо проговорила девочка. — Для тебя две недели — это просто две недели, а не вечность. Как тут не понять.

Марина смолкла. Она схватилась за свисающую ветку яблони и затеребила ее, пока сверху не свалилось маленькое зеленое яблочко. Стукнувшись о стол, оно упало в траву.

— Ладно, — смущенно заговорил Андре, — вот когда ты приедешь к нам на море, мы с тобой отлично проведем время! Ты возьмешь мамин велосипед. Он в полном порядке: отец сам за этим следит. Седло я опущу пониже. Мы съездим с тобой на реку, на берег Варнова. Я покажу тебе место, где всегда ужу рыбу. Сидишь там, и весь город как на ладони. А вдали виден новый океанский порт. Не сам порт, конечно, а только подъемные краны; в ясную погоду можно разглядеть даже цистерны нефтехранилища. Они блестят как серебряные. А потом мы поедем на велосипедах к берегу моря. Только не туда, где на пляже полно народу, туда не стоит. Я знаю такие уголки, где мы будем почти одни. Еще лучше, если в это время будет прибой — знаешь, как здорово! Только в воду далеко заходить нельзя, а не то утянет в море. Правда, мигом утянет! Не успеешь и глазом моргнуть, а тебя уже подхватили волны. И если тогда выбьешься из сил, то кричи не кричи — все равно не поможет. Но я уж за тобой присмотрю. Вовсе ни к чему далеко заплывать. А еще я тебе покажу одно кафе в Варнемюнде. Там самое вкусное мороженое во всей стране! Мы сядем за столик под картиной, которая называется «О миа белла Наполи!» Это значит: «О мой прекрасный Неаполь!» Под этой картиной я и облюбовал себе место: там стоит мраморный столик и всего два стула. Я часто захожу туда с другом — его зовут Ханс-Георг. Сейчас он уехал на каникулы в Тюрингию. А если захочешь, сходим и на верфь. Папа закажет нам пропуска. Только туда не пускают без защитного шлема. Наверно, у них найдется маленький шлем, который будет тебе впору. У тебя, кстати, какой размер головы?

— Ничего, мне все равно, какой шлем достанется, — сказала Марина. — «О миа белла Наполи!» — это есть такая песня. Моя мама ее напевает, когда она в хорошем настроении. Она поглядывает тогда на папу и улыбается. И он тоже улыбается. Кажется, у них с этой песенкой что-то связано. Может, они познакомились, когда ее исполняли, скажем, на танцах…

— Мои родители не на танцах познакомились, — сказал Андре.

— А где? — с любопытством спросила Марина. — Расскажи, Андре.

— Они вместе учились в школе.

— Сидели на одной парте, да?

— Не знаю. Я их не спрашивал.

— Наверное, на танцах все-таки приятнее знакомиться, — задумчиво сказала Марина.

— Почему?

— А ты танцевал когда-нибудь?

— Нет, — сказал Андре.

— Потому и не понимаешь. Может, потанцуем? У бабушки есть старинный граммофон. Его ручкой надо заводить. Потеха! А в шкафу есть эта самая пластинка «О миа белла Наполи!». Вот и посмотрим, как знакомятся на танцах!

— Да ну еще! — испуганно отмахнулся Андре. — Мне пора! Дядя и тетя, наверно, уже заждались. Они сегодня отпросились из-за меня с работы. Кстати, мы с тобой познакомились у ящика с песком, помнишь?..

— Ага, — подтвердила Марина, — у ящика! Ты еще помог мне надеть велосипедную цепь. А потом мы встретились в Оберхофе. Послушай, Андре, ведь это не случайно!

— Скажешь тоже — не случайно! Просто мы оба были на зимних соревнованиях. Вот и все.

— А я про то и говорю. Мы оба там были — и ты и я!

— Я первый тебя увидел. Если бы я так не всматривался, кто знает?.. А я тебя углядел.

— Это правда, — грустно сказала Марина. — Потом я тебя искала, да так и не нашла.

Андре вдруг вспомнил о своем пари с Хуго. И странное дело: его это совсем не трогало. Он только подумал: «Завтра последний день. На почтовом штемпеле должна быть дата: «15 июля».

— Поедем завтра в зоопарк?

— Поедем, Андре.

— Ну, пока. До завтра.

— До завтра. Не скучай без меня, Андре.

Андре торопливо вышел из сада, не решаясь обернуться. До обеда оставалось немного времени, и он хотел использовать его для дела. Надо было проверить, насколько обоснованны его подозрения: почему как раз сегодня утром чернявый Улли приезжал в дачный поселок? Почему он несся на своем велосипеде, словно за ним гнались по пятам? Зачем он сюда приезжал? Ни Марина, ни бабушка его не видели, не то они упомянули бы об этом. Андре вспомнил: Марина как-то показывала ему пятиэтажный дом, в котором живет Улли.