Леонид Жариков - Судьба Илюши Барабанова

В свободное время Илюша увлекался чтением книг. Одна из них поразила его. Люди придумали пушку, залезли в снаряд и, когда пушка выстрелила, полетели на Луну. Илюша с жаром следил за тем, как бесстрашные люди мчались в безвоздушном пространстве. Весельчак Мишель Ардан все время шутил. А каким смелым был сам председатель Балтиморского пушечного клуба, славный Бабрикен!..

Над страницами затрепанной книжки «Хижина дяди Тома» Илюша плакал. Бабушка водила пальцем по черному лицу старого Тома, нарисованного на обложке, и говорила:

— Ишь, черный лак головешка, а видать, добрый… Так и у нас помещики меняли людей на собак.

Скоро Илюша сделал для себя новое открытие: есть библиотеки, где можно бесплатно прочитать любую книгу, вернуть и взять другую.

Нигде не видел он такого множества книг! Они стояли на полках рядами до самого потолка, и, чтобы достать верхнюю, надо было взбираться по лестнице. Книги манили к себе пестрыми рисунками, красочными обложками и тем захватывающе интересным, о чем говорилось в них.

Илюша читал в постели, за столом, по дороге в школу, на переменках, когда другие ребята играли. Чтение было беспорядочным и бурным. За повестями Гоголя шли романы Майн Рида. Полюбил Илюша озорного и благородного Тома Сойера, с увлечением следил за необычайными приключениями Робинзона Крузо. Былинную повесть о князе Серебряном читали всей семьей. Даже дедушка ходил по комнате на цыпочках, чтобы не мешать общему чтению.

В тот год школы работали нерегулярно: нечем было топить. Вместо уроков старшие школьники и учителя перед-ко запрягались в «дровешки» и отправлялись за хворостом в бор. Тем временем малыши собирали по домам старые газеты для Говардовской бумажной фабрики, только что восстановленной, а рабочие обещали прислать им тетрадки.

Однажды во время урока в класс вошел Синеус, а с ним тетя Даша из деткомиссии Помгола. Она была все в той же потертой кожаной тужурке, сапогах. Кепку она сняла и держала в руках.

Заведующий школой был строже, чем обычно. Его синий казенный сюртук был застегнут на все пуговицы. Высокий стоячий воротник подпирал горло.

Тетя Даша подошла к столу и попросту, негромко спросила:

— Дети, сироты среди вас есть?

Минуту длилось молчание. Потом поднялся Степа и сказал:

— Барабанов сирота. — И он толкнул Илюшу: — Встань!

Тетя Даша с удивлением подошла к Илюше:

— Вот так встреча! Здравствуй! Это ведь ты приносил в Помгол просвирки.

В классе засмеялись.

— Это, наверно, Степка Бакунин. Он у нас святой.

Но тетя Даша и сама уже узнала Степу и перед всеми ребятами похвалила дружков.

Двое сирот, Илюша и девочка, сидевшая на дальней парте, получили по новенькой, еще клейкой от типографской краски книге. Тетя Даша объяснила, что городской отдел народного образования выдает бесплатно учебники в первую очередь сиротам.

— Царская гимназия была школой для богатых, — сказала тетя Даша, — туда не пускали пролетарских детей. Поэтому многие из них оставались неграмотными.

Заведующий школой нахмурился. А тетя Даша продолжала:

— Революция принесла нам свободу. Мы куем счастье будущего, и в первых рядах вы, молодые кузнецы, кто раньше терпел нужду и горе. В стране сейчас трудно с хлебом, и все же мы решили предоставить бесплатные завтраки нуждающимся детям.

Эта новость была встречена радостным гулом.

Синеус гневно стукнул куском мела по столу и в полной тишине отчеканил:

— Не забывайте, что в школе нельзя вести себя как на базаре. Буду строго наказывать за нарушение дисциплины. На этот счет я имею разрешение губнаробраза. Продолжайте урок!

И он пошел из класса, стуча каблуками.

Столовую оборудовали в подвале. Родительский комитет нанял повариху. В учкоме долго спорили: всем выдавать завтраки или только бедным? Решили — всем, потому что дети есть дети и все хотят есть. Пусть придется понемногу, зато получит каждый — так заключил председатель учкома Гога Каретников.

На другой день ученики явились в школу каждый со своей посудой. Каких только котелков, банок, тарелок, чугунков не было здесь! В партах гремели ложки, судки, эмалированные кастрюльки; то здесь, то там кто-нибудь ронял крышку на пол, и на него шикали.

На большой перемене выстроилась длинная очередь. Кто принес слишком объемистую посуду, пожалел об этом, потому что выдавали по две вареные картошки и по осьмушке черного хлеба.

Дети бывших купчиков, царских чиновников, служителей культа не очень охотно ели «нищие» завтраки. Одна девочка, гримасничая, жеманно поклонилась Шурику Золотареву и произнесла: