Мишель Турнье - Пятница или Дикая жизнь

Вечером Пятница не захотел спускать Андоара на землю. Он привязал его к одному из деревьев, на котором висел гамак. Андоар провел ночь у ног хозяина, как домашнее животное на привязи. На следующий день он повсюду следовал за Пятницей. Но на вторую ночь поднялся сильный ветер, большую птицу сорвало с веревки, и они нашли ее посреди цветущего луга. После нескольких бесплодных попыток Пятница отказался от замысла снова поднять Андоара в воздух. Казалось, он забыл про воздушного змея. Всю следующую неделю он проспал. А потом вдруг вспомнил про голову козла, оставленную в муравейнике.

Маленькие муравьи хорошо потрудились. Ничего не осталось от белой и коричневой шерсти, от бороды и мяса. Голова была идеально вычищена даже изнутри. В тот день Пятница шел навстречу Робинзону и размахивал великолепным белым черепом с двумя прекрасными выгнутыми рогами, похожими на лиру. Он случайно нашел цветное ожерелье и обвязал его вокруг рогов, как повязывают бантик маленьким девочкам.

— Андоар будет петь! — загадочно пообещал Пятница Робинзону.

Сначала он вырезал из ствола сикоморы два неравных брусочка. В том, что был подлиннее, он просверлил по краям два отверстия, и соединил кончики рогов. Другой, покороче, он приделал параллельно первому на уровне морды. Чуть выше, у глазниц, он поместил дощечку, на ребре которой просверлил двенадцать узких углублений. Наконец он снял с веток кишки Андоара, превратившиеся в тонкие высушенные солнцем ремешки: их Пятница разрезал на равные куски длиной около метра.

Увидев, как Пятница натягивает между двумя брусочками двенадцать ремешков, украсивших лоб Андоара, Робинзон сразу понял, что тот мастерит эолову арфу. Эолова арфа — это инструмент, который подставляют потоку воздуха, и на арфе играет ветер, заставляя струны колебаться. Все струны должны звучать одновременно и гармонично, их надо настраивать в унисон или в октаву.

Пятница прикрепил по бокам черепа два крыла стервятника, чтобы направлять на струны малейшее дуновение ветерка. Затем он поместил эолову арфу на ветках сухого кипариса, возвышавшегося тощим силуэтом посреди скал и открытого всем ветрам. Как только арфу закрепили, она издала мелодичный звук, жалобный и тонкий, хотя ветра и не было. Пятница долго слушал музыку, такую грустную и нежную, что хотелось плакать. Наконец он состроил презрительную гримасу и поднял два пальца, показывая куда-то в сторону Робинзона. Он хотел сказать этим, что ветер слишком слаб, и колеблются лишь две струны.

Чтобы услышать, как Андоар поет в полный голос, пришлось дожидаться бури, которая разразилась только через месяц. Робинзон к тому времени перебрался на араукарию, где соорудил себе жилище из коры. Однажды ночью Пятница стал тянуть его за ногу. Начиналась буря. Было видно, как в синеватом небе среди рваных облаков быстро скользит луна. Пятница потащил Робинзона к кипарису. Еще задолго до того, как они подошли к дереву, Робинзон услышал райскую музыку, в которой смешивались звуки флейт и скрипок. Когда друзья приблизились к поющему дереву, ветер усилился. Воздушный змей, привязанный к верхушке, вибрировал, как кожа барабана: он то трепетал на месте, то метался из стороны в сторону. В мерцающим свете луны крылья стервятника открывались и закрывались, повинуясь порывам ветра. Теперь казалось, что Андоар летающий и Андоар поющий объединились на каком-то мрачном празднестве.

А главное — эта душераздирающая, прекрасная и торжественная музыка. Казалось, это звучит песнь великого козла, погибшего, спасая Пятницу.

Робинзон, Пятница и козочка Анда, прижавшись друг к другу под скалой, не отрываясь смотрели на это жуткое представление и слушали песню, которая нисходила со звезд и поднималась из земных глубин.

Пятница собирал цветы на скалах, когда увидел на горизонте белую точку. Он тут же спустился и побежал предупредить Робинзона, который в это время брился. Робинзон если и был взволнован, то не подал виду.

— У нас будут гости, — сказал он просто, — лишний повод, чтобы привести себя в порядок.

Возбужденный до крайности, Пятница забрался на дерево. Он взял подзорную трубу и навел ее на приближавшийся корабль. Это была шхуна с марселем, двухмачтовый парусник с прекрасным ходом. На передней мачте, фок-мачте, раздувался прямой парус, на задней — косой. Шхуна шла быстро, со скоростью в десять или двенадцать узлов, и направлялась к болотистому берегу острова. Пятница пошел сказать об этом Робинзону, который расчесывал свою рыжую шевелюру большим черепаховым гребнем. Затем он вернулся на наблюдательный пункт. Наверное, капитан понял, что к тому берегу сложно пристать, так как корабль стал менять галс. Потом на нем уменьшили парусность, и шхуна теперь шла вдоль побережья на малых парусах.