Михаил Жестев - Открытие

Егорушка нагибается, поднимает на плечо ящик, но тронуться в обратный путь не торопится. С песчаной опушки соснового бора ему видно всё болото, и он старается себе представить, как мог Павка пройти по трясине, где не только весной, но и летом ходить опасно. Он, конечно, знает, что Павка полз, но ведь надо же было суметь проползти чуть ли не километр да еще с ящиком земляничной рассады! И Егорушка, всегда немного суровый в обращении с Павликом, не в силах справиться с нахлынувшими на него чувствами. И хоть ему жаль, что Павлик скоро не будет его помощником и уедет учиться в ремесленное училище, он не может не похвалить его:

— А ты, Павка, молодец! Наверное, и токарь будешь настоящий!

И, думая о своём друге, он думает и о саде:

— Так вот что значит колхозный сад!

Андрейка жил с отцом и матерью на берегу Ладожского озера. Он был большим любителем птиц. В канун весны уж обязательно сделает несколько скворечников и прикрепит их не у дома, а где-нибудь на дереве в лесу; при нём никто из ребят не смел разорять птичьи гнёзда, и как только наступала стужа, у него обязательно зимовала какая-нибудь пичуга, не успевшая улететь во-время в тёплые края. Никто из колхозных ребят не умел так хорошо узнавать птиц по пению, как Андрейка; он хорошо знал их повадки и мог рассказывать о них хоть целый вечер: как грач сдружился с воронами, как щегол подпевал соловью и как однажды воробьи спасли тонущего воробушка. Может быть, некоторые истории Андрейка сам выдумал, но он так любил птиц, что, имея западок, никогда не ловил их и даже был уверен, что они не боятся его.

У Андрейки был старший брат Юрий. Он жил далеко от Ладожского озера, в южной степи, и работал там механиком на посадке лесных полос.

Однажды в конце лета Юрий приехал погостить в свою родную деревню. Это произошло поздно вечером, когда Андрейка уже собирался ложиться спать. Но он так обрадовался приезду брата, что даже забыл о сне. Ещё бы, ведь они старые друзья и еще недавно, когда Юрий работал в колхозе трактористом, он брал его в кабину гусеничного трактора и они ехали в поле. Правда, там, в поле, во время пахоты Андрейка больше посиживал у обочины дороги или собирал ягоды в ближнем лесу, но ему не возбранялось командовать всеми лейками и вёдрами для заправки трактора водой и горючим. Юрий называл его не иначе, как директором заправочной базы.

Да, они были настоящими друзьями! Часто вся деревня видела: идут рядом два брата — один из них большой, широкоплечий, в комбинезоне и в высоких сапогах, а другой по пояс ему, босиком, в одних трусиках. Андрейка был уверен, что все считают их товарищами!

Но если раньше Андрейка больше всего расспрашивал Юрия о том, какой трактор сильнее: гусеничный или колёсный или задавал всякие вопросы насчёт руля и заводки машины, то теперь старшему брату пришлось рассказывать уже о других вещах: как в степи люди живут, да как идёт посадка лесов и верно ли, что бывают там песчаные бури? А за первыми вопросами последовали новые, за ними ещё дополнительные. Андрейке всё хотелось знать, — есть ли в степи такое озеро, как Ладожское, почему там раньше лес не сажали и откуда вообще там вода? В конце концов механик, смеясь, сказал своему маленькому брату:

— Знаешь что, ложись-ка спать, а завтра утром мы с тобой сходим на рыбалку — там и поговорим.

На следующий день чуть свет братья отправились на озеро к устью небольшой речки удить рыбу. Еще только розовело на востоке и в сумеречной тишине дремал непроснувшийся прибрежный лес. И вдруг вместе с первыми лучами утреннего солнца всё ожило вокруг: подул лёгкий ветерок, зашевелились листья деревьев, пробежала рябь по воде. И словно радуясь пробуждению природы, словно приветствуя первые тёплые лучи солнца, запели птицы. Их песнь доносилась из кустов и с высоких сосен, и казалось, что это поёт сама земля вместе с небом и что в лесу стало светлее не от солнца, а от птичьих голосов.

Недалеко от берега на тоненькой иве сидел щегол и, покачиваясь, пел свою утреннюю песню. Андрейка сразу заметил щегла и тихо сказал Юрию:

— Ты послушай, что щегол поёт!

— Слышу поёт, а вот что — не разобрать, — ответил старший брат. — Обыкновенно по-птичьи!