Хольгер Пукк - Виллу-филателист

Вскоре я вытащил из-под балки какой-то тяжелый тряпичный сверток. Развернул его, и не совру, если скажу, что на минуту у меня сперло дыхание. В тряпке был завернут пистолет! Настоящий пистолет и совсем не ржавый! Понятно, разве он заржавеет на сухом чердаке!

Я вертел пистолет в руках, и глаза мои, наверное, сверкали куда сильнее, чем утром в день рождения, когда принимаешь подарки. Ничем более поразительным я раньше не обладал!

У пистолета был довольно длинный ствол. Посередине внушительное утолщение. Казалось, что там был какой-то барабан. Я понял, что туда вкладываются патроны. Рукоятка была черноватой, немного блестела, и ее было так удобно держать в руке. И еще спуск! У меня было страшное желание нажать на него. Но я не решился. В барабане вроде патронов не было, но один патрон мог быть в стволе. Проверить это я, конечно, не умел. Я направил пистолет в окно, произнес: «Бах!» — и был абсолютно уверен, что воробей на соседней крыше прощебетал в последний раз.

Интересно, как называется мое оружие? В голове пронеслось: браунинг, кольт, парабеллум.

Парабеллум! Мне хотелось, чтобы мое оружие именно так и называлось. Па-ра-бел-лум! Это звучало гордо и немного загадочно — «р» и «л» рокотали и звучали с таким мужеством!

Мой взгляд скользнул во двор. Денжатник и Возчик все еще стояли, прислонившись к сараю, и попыхивали сигаретами.

Меня обуяла неожиданная храбрость. Недолго думая я отшвырнул ногой доску от дверцы и сбежал с лестницы во двор. Пистолет я благоразумно сунул под курточку. Я шел через двор и, как мне казалось, смотрел на Денжатника.

Дуэль глазами продолжалась довольно долго. Я изо всех сил желал, чтобы Денжатник подошел ко мне и вытянул руку… Я уже предвкушал, как он в следующий миг побледнеет и, словно побитая собака, поджав хвост, поплетется прочь… А я буду твердой рукой держать пистолет и скажу коротко и многозначительно: «С сегодняшнего дня конец твоим штучкам!»

Денжатник выплюнул сигарету, придавил ее ногой и направился ко мне. Вытянул руку и сказал уже знакомым, нагоняющим страх тоном: «Выкладывай!»

Теперь настал мой великий миг.

Я выхватил пистолет и направил его в украшенный пряжкой живот Денжатника.

«Фью-ю!» — только и свистнул Денжатник, ничуть не изменившись в лице.

Сердце пронзила боль. Говоря высоким слогом, в этом было предчувствие взбучки и горечь несбывшейся надежды.

— Я нажму на курок! — выложил я свой последний козырь.

Надо сказать, что у Денжатника были крепкие нервы. А может, разница в два-три года давала ему преимущество в оценке положения? Наверное, подумал: мол, этот древний пистолетишко явно не заряжен, а если и заряжен, то я все равно не решусь выстрелить.

Денжатник многозначительно потер указательным и большим пальцем перед дулом моего парабеллума и сказал:

— Выкладывай! А уж потом нажимай… И не на курок, а на спуск! Спуск! Запомнил?

Я уже собирался повернуться и бежать в свою надежную крепость и свое убежище, как заметил, что за моей спиной стоит Возчик. Это была их старая уловка, когда они действовали вдвоем.

«Сейчас… сейчас они отберут мой парабеллум!» — от болезненного страха у меня дрогнули колени. Возможность лишиться двадцати копеек не пришла мне в голову.

Но ничего такого не случилось.

Денжатник опустил руку и по-свойски полюбопытствовал:

— Откуда у тебя эта пушка?

— Не твое дело! — ответил я более робко, чем молено было бы из этих слов заключить.

— Ладно. Чего ты фыркаешь! — пожал плечами Денжатник. Кивнул на мой пистолет и добавил: — Продай!

«С ума сошел! — мелькнуло у меня в голове. — Продать такую вещь! Как он вообще может про меня такое подумать!»

Но внутренне я уже чувствовал, что так оно и будет. Что мне остается!

Я хотел, чтобы они набросились на меня, пытались силой отобрать парабеллум. Вот тогда бы я поборолся! Ох, как бы я боролся! И, если бы даже они взяли верх, то это было бы в отчаянной борьбе.

Но они не набрасывались.

Денжатник спокойно повторил:

— Продай!

Через некоторое время многозначительно добавил:

— Все равно у тебя его отберут!

И еще через миг:

— Ну, трояк!

Три рубля! Боже мой, какие деньги! Я был полностью подавлен и растерян.

Но во мне снова загорелся дух борьбы. Я повернулся и… сделал решительный шажок. Возчик схватил меня за свободную руку и больно вывернул ее. Я чуть не опустился на колени. Пистолет униженно пропахал дулом землю.